Маг и его кошка

Мы потянули по карте, и раздавать выпало мастеру Ардалу.

Когда я развернул руку, пришлось постараться, чтобы сохранить непроницаемое лицо. Не иначе как леди Удача была согласна со мной по поводу рыжего коня. Мастер фэйри сдал мне «Шута» и «Мир», да и остальные карты не подкачали. На торгах я перекрыл заявку Фергуса, объявив garde sans[24], и взял прикуп. Чтобы покрыть свою заявку, пришлось поставить еще три средние услуги. Альбинос пробурчал что-то про слишком везучих шлюхиных детей.

Шут на козыре скалился, корчил гримасы и показывал неприличные жесты. Остальные карты тоже не отставали от него, разыгрывая целые сценки. Например, когда я положил Даму Кубков рядом с Вестником, она достаточно недвусмысленно начала кокетничать и даже швырнула юноше цветок, который тот поймал и прижал к губам. Правда, стоило ветреной красотке очутиться рядом с Королем, как прежний поклонник был забыт.

Это увлекало. И отвлекало. Я гадал – повторяются ли сюжеты или каждая игра создает новый причудливый пасьянс в карточном калейдоскопе ролей и лиц?

Вся троица противников азартно пыталась потопить меня, но я брал взятку за взяткой. Немного волновался насчет прикупа, пока в середине игры не получилось выманить у Фергуса Мага и покрытие заявки не стало решенным вопросом.

– Восемьдесят три очка, – объявил я результаты. Шут сплясал победную тарантеллу на краю пропасти, поскользнулся и чуть не рухнул в нее.

Братец разразился длинной речью, в которой упоминал коня, удачу, секс, карты и меня в различных комбинациях. Леди Шаграй протянула крупную красную бусину – залог своего обязательства выполнить серьезную, но не чрезмерно обременительную просьбу. Залогом Мастера Ардала стала латунная шестеренка с выбитыми инициалами.

– Лорды, леди Шаграй. Благодарю за прекрасную игру. Да будет вам сопутствовать удача в эту ночь, – я поднялся.

– Ты куда?

– Боюсь, что не располагаю больше временем.

– Чего? Хочешь сбежать после первого кона? Ты, ублюдок! Так никто не делает! – Фергус тоже вскочил.

– Сожалею, но у меня действительно нет возможности продолжить.

На лицах фэйри тоже читалось осуждение, но, в отличие от Фергуса, эти двое были слишком хорошо воспитаны, чтобы выражать его прямо.

Правила не запрещают подобного, просто никто не садится за стол ради одной партии. Дать соперникам возможность отыграться – хороший тон. При переменчивом настроении леди Удачи можно гонять одно и то же имущество от игрока к игроку весь вечер. Именно так князь Дунадда и проиграл своего коня.

– Гриска с два ты так просто сбежишь, Элвин.

Альбинос пинком отшвырнул свой стул, перемахнул через игорный стол и взял меня за грудки.

– Отпусти, – спокойно сказал я.

– Ну уж нет!

– Не зли меня.

– Садись за стол!

Кого-то другого его налитые кровью глаза, может, и напугали бы. А я подумал – ну какого демона? И так достаточно долго спускал ему истерики.

– Тогда хотя бы отодвинься. У тебя изо рта воняет. И кончай меня лапать – предпочитаю женщин, так что целоваться не будем.

Да, я прекрасно помнил, что у Фергуса дикая, болезненная ненависть к мужеложцам.

Он ударил. Не магией, как я ожидал, заготовив щит, а просто и без затей – кулаком по лицу. Я почти сумел уклониться, но только почти.

Сразу стало весело: набежала охрана, фэйри, даже сама княгиня Иса почтила нас своей совершенной особой.

– Что здесь происходит? – она задала вопрос, обращаясь вроде бы ко всем, но смотрела только на меня.

Иса тоже неплохо меня знает.

– Кое-кто не умеет проигрывать, – с видом оскорбленного достоинства процедил я, унимая кровь из разбитой губы.

У Фергуса был шанс оправдаться, но вместо этого он принялся орать, где именно и в каких позах сношал меня и всех присутствующих заодно. Дурак. Доорался до того, что его попросили покинуть прием и больше не докучать княгине. «Просьба» подкреплялась двумя мордоворотами из личной гвардии Исы. Я надеялся, что братец окончательно затянет петлю на своей шее, прибегнув к магии, но он лишь заковыристо послал всех, одарил меня тяжелым взглядом и подчинился.

Кто-то тронул меня за плечо. Я обернулся и поймал насмешливый взгляд Джаниса:

– Ловко разыграно.

– О чем ты?

– Не прикидывайся. Ты спровоцировал его.

– Я предупреждал. Не надо меня злить.

Джанис кивнул:

– Понимаю. Но он захочет отомстить.

– Пусть пробует. Это будет даже забавно.

Франческа

Прихожу в себя сразу и резко, как выныриваю со дна, с самой глубины – холодной и темной.

Я никогда не ныряла. Лоренцо рассказывал, как оно бывает.

Все та же лаборатория. Только я сижу на полу в углу. И руки, как и ноги, стянуты веревкой.

В комнате густые сумерки, на стене канделябр с пятью свечами и горят лишь четыре, огонь в камине съел дрова и угас, только малиновые угли тлеют, почти не давая света.

Рядом ползает Дориан. Затирает руны, стоя на четвереньках. У него одышка и тяжелое, хриплое сопение – единственный звук, что сейчас нарушает тишину.

Первый порыв – спросить, что случилось. Порыв наивный, глупый. И так ясно, зачем задавать вопросы про очевидное?

Вместо этого я спрашиваю:

– Зачем ты это сделал?

– А, – он оборачивается. – Леди пришла в себя.