Маг и нимфа, или неправильное фэнтези

Димеона опять засопела. Мелисса ждала.

— Есть, — негромко, но твёрдо произнесла, наконец, нимфа.

— Вот как? — её наставница склонила голову на бок. — Что же это?

Друидка сопела.

— Я, — сказала она.

Мелисса всплеснула руками:

— Вот как? Извини, дорогуша, но мне казалось, что себя ты уже передала в мои руки.

— Нет, — ответила Димеона, и голос её остался твёрд. — Я всего-навсего согласилась делать так, как ты скажешь: учиться и слушать, работать и помогать. За новые две луны я готова была позволить тебе сделать то, о чём ты мечтаешь, о чём ты на самом деле мечтаешь.

Вид старшей женщины был заинтригованным, её пальцы чуть заметно подрагивали.

— Я готова была позволить тебе сделать меня такой же, как ты! — победно произнесла Димеона. — Ты получила меня, ну, так что же? Я буду делать, как ты мне велишь, но ты не будешь удовлетворена до конца, пока не сделаешь меня своим продолжением, а этого ты никогда не добьёшься. Ты слышишь меня? Ни-ког-да!

Мелисса запрокинула голову и засмеялась. Смех её, казалось, был покрыт ледяными иголками.

— В самом деле?! — воскликнула она преувеличенно громко. В её голосе теперь звучала наигранная весёлость. — В таком случае, о, моё дорогое дитя, моё дорогое, наивное, беспомощное дитя, слушай и запоминай, ибо слушать ты мне обещала. Как ты видишь, я умею побеждать в спорах, и вот я готова поспорить, да, я искренне обещаю, что где-нибудь через одну луну, самое большее — через три, в течение которых ты будешь делать, как я скажу, ты уже станешь такой же, как я, хочется тебе того или нет. Ты будешь всё время рядом со мной, ты будешь видеть и слышать такое, что сама просто физически не сможешь остаться тем, кем была. Ты не сможешь закрыть глаза и не видеть, что творят твои руки. Ты не сможешь заткнуть уши и не слышать того, что произнесут твои губы. Пройдёт время, твой разум устанет сопротивляться, и вот тогда ты увидишь, наконец, многие вещи в их истинном свете.

Девочка смотрела на неё со страхом. Лицо её медленно белело.

— Ну-ну, не печалься! — Мелисса ласково потрепала ученицу по плечу, а потом мимоходом коснулась меня, отчего в моё тело впились миллионы иголок, лишив меня возможности двигаться. — Не нужно переживать заранее, ибо это не будет так больно, как ты сейчас думаешь, — это будет гораздо, гораздо больнее... Ну, ладно, собирайся, а то у нас работа стоит.

Димеона стояла — напуганная, сжавшаяся, ссутулившаяся — дрожа, боясь до конца распрямиться, боясь поднять взгляд. В её лице не было ни кровинки.

— Что... Что ты хочешь? — спросила она хриплым от волнения голосом.

— Не волнуйся, — Мелисса смерила её с ног до головы тяжёлым оценивающим взглядом. — Могу обещать, что отныне тебе не придётся делать ничего такого, о чём впоследствии тебе не пришлось бы жалеть... А ну, повернись-ка!

Девочка подчинилась. Я глядел на её ставшие снова вдруг угловатыми движения, на согбенные плечи, на безвольно повисшие руки, на застывшее на прекрасном лице выражение обречённости, и никак не мог поверить в происходящее. Перехватив мой вопросительный взгляд, Мелисса улучила момент, когда ученица стояла к ней спиной, и вдруг улыбнулась одними губами, заговорщицки подмигнув мне.

— Хорошо, — продолжала она голосом приторно-сладким и властным одновременно. — Отныне именно такой я тебя и хочу видеть: соответствующей своему положению, почтительной и бессловесной. Только не забывай при чужих держаться легко и свободно, как я тебя учила, ты ведь помнишь?

Димеона кивнула и, судорожно сглотнув, попробовала распрямиться. Словно смертница перед казнью, подумал я.