Маг и нимфа, или неправильное фэнтези

— Кхм, кхм... Что ж, ладно, — начальник продолжал перекладывать документы. — Хм... Пока ничего криминального... Извините, а где же... Ах, да, вот он! План аспиранта.

Аполлон Артамонович выудил из большой папки папку поменьше — всего несколько бумажных листов, скреплённых между собой, — и взвесил её на ладони.

— Итак?..

Я молчал, ожидая продолжения. Чародей положил документ прямо перед собой и прокашлялся.

— Как Вам должно быть известно, эта папка содержит в себе Ваш план на три года, — начал он. — То, чем Вы собираетесь заниматься, специальность, тему предполагаемой диссертации...

Я кивнул.

— Хорошо, — серые глаза мага смотрели на меня неотрывно. — В таком случае, скажите, пожалуйста: исходя из Вашего опыта, кем Вы себя видите в нашей организации через пять-десять лет?

— Ну... — я судорожно вздохнул. — Вы имеете в виду — если меня не уволят? Ну, в таком случае, я думаю, что... Сказочным сотрудником? Я имею в виду: сразу старшего мне не дадут, и тогда остаётся...

— Максим Андреевич, — волшебник вздохнул. — Боюсь, Вы меня неправильно поняли. Я Вас спрашиваю не о должности — Бог с Вами, должность — это дело десятое! Я Вас спрашиваю о том, какой Вы видите свою роль в нашей общей структуре, свой вклад в наше общее дело.

— Вклад в общее дело?..

— Скажем, я, — продолжал чародей. — Я, как Вы знаете, очень мало работаю — вместо этого я забочусь о том, чтобы другие люди, которыми я руковожу, работали много. Очень несправедливо, Вы не находите? Но я считаю, что так от меня куда больше пользы, чем если бы я был на любом другом месте. Нет, я мог бы, конечно, уткнуться в теоретические изыскания, как Эмма Борисовна, но тогда руководство организацией должен был бы принять на себя кто-то другой... Вы улавливаете?

Я снова кивнул.

— Или Марк Моисеевич, — продолжал старый волшебник. — Он занимается исключительно своей теорией. Пек что-то мастерит. Василиса Андреевна работает в поле. Пепи торгует сосисками. Ян хранит у себя ключи от всех наших кабинетов — согласитесь, большая ответственность! Борис Эдуардович стережёт нас от прорыва. Эмма Борисовна... Да Вы и сами всё знаете! Скажите, чем Вы собираетесь заниматься по окончании аспирантуры? В чём Вы себя видите?

— Я? Да я как-то...

— Почему я Вас спрашиваю, — шефа было не остановить. — Дело в том, что вот этот вот документ, — он опять помахал в воздухе планом. — Он определяет не только то, чем мы с Вами сейчас занимаемся, но и тот задел, который мы сделаем на будущее. Вам же самому потом проще будет, если мы сейчас сделаем правильный выбор: кому-то хочется идти в теоретики, а кто-то не мыслит себя без ежедневных полёвок. Или, опять же, сосиски... Вы-то к какой когорте себя относите?

— Я? Да я, право, не...

— Я почему ещё именно сейчас у Вас это спрашиваю, — продолжал Аполлон Артамонович. — Вы сказали, что всё рассказали туристке. Вот я и думаю: а «всё» — это что? Вряд ли Вы ей стали врать, как Вам нравится то, чем Вы занимаетесь — я по Вашим глазам вижу, что это не так! Стало быть, Вы ей рассказали о чём-то помимо этого? Стало быть, Вы сами задумались наконец-то о главном, о том, что Вам нравится, а что — нет? Вот я Вас и спрашиваю: для Вас главное — это что? Зачем-то же Вы пришли в Сказку? Что-то Вы ведь тут искали? Вот я и хочу знать: что именно?

«Теперь ведь он не отвяжется», — подумал я со ставшей уже привычной тоской. Потом взгляд мой упал на раскрытое личное дело. «Что... Да какого чёрта?! — подумал я вдруг. — Меня всё равно увольняют — уж теперь-то, наверное, можно?..»

— Понимаете, Аполлон Артамонович, — как сквозь сон, услышал я чей-то голос, и лишь потом понял, что это говорю я сам. — Сказка... Когда я пришёл в неё, волшебники мне казались хранителями этого волшебного места. Сейчас-то я понимаю, что мы всё же больше учёные, но тогда...

Начальник кивал.

— Я думал, я стану добрым волшебником, — продолжал я. — Буду... Ну, помогать или просто жить в этом мире, смотреть на него изнутри и как будто со стороны. Понимаете, это... Это как в детстве: когда двор становится волшебным лесом, и для того, чтобы быть в нём хозяином, ничего особенного не нужно делать — нужно просто ходить по нему, смотреть вокруг и помнить, что ты — хозяин...

Маг что-то быстро писал.

— Такое, знаете, мимолётное ощущение... Очень тяжело объяснить... Я имею в виду: сейчас у меня это тоже есть — ну, бывает — так, изредка... Когда я оказываюсь... Сам по себе, что ли. Но когда я прихожу в кабинет и мне нужно писать статьи и читать монографию Штуцера... И сдавать отчёт по русалкам... А Ерёмин опять с меня требует данные... И всё это — изо дня в день... Я не хочу сказать, что всё это плохо или не нужно, просто... Очень изматывает... Я... Я понимаю, что хочу невозможного, и я б никогда не сказал, если б вы...

Под пристальным взглядом шефа я скис. Старый маг покачал головой и вздохнул.

— Так вот у кого Штуцер, оказывается... — пробормотал он.

— Простите?

— Штуцера Вы взяли? Библиотечного?

— ...да.

— Когда продляли в последний раз?

Я сдвинул брови, стараясь припомнить:

— Кажется... В сентябре...