Маг моего сердца

По дороге домой Ангелика все время трещала о том, какое это ужасное место. Зато теперь она была совершенно уверена, что Даймондо поправится – настоящие духи водятся только в таких жутких местах, как это. Следовательно, они нас слышали.

Я не прерывала ее и не опровергала – пусть себе болтает что хочет. Лишь бы не задавала мне вопросов про Даймонда.

У меня в голове была уже стройная версия происхождения постигшей мир катастрофы. В ней не хватало лишь двух звеньев. Отчетливо понимая, чувствуя, что гибель кошек – именно то доказательство, которое я искала, я не могла понять: почему с ее момента до начала изменений аур прошло столько времени.

Вторым вопросом было: «Кто?» А если подсознание и подсовывало мне ответ, возникало сразу несколько новых вопросов.

Под конец путешествия Ангелика притихла и лишь разглядывала в иллюминатор проплывающие мимо облака. Наконец и это занятие ей наскучило.

– Пусти меня к нему! – уныло произнесла она, повернувшись ко мне.

– Пущу, – кивнула я. – Обязательно. Но не сейчас – дай ему поправиться.

– У меня теперь выходной только через неделю, – скривилась она.

Через неделю? Что ж. Подходит. Через неделю все уже будет ясно.

А возможно – кончено.

– Оставь свой адрес, на всякий случай, – сказала я, глядя в сторону.

Оттавио протянул ей блокнот и ручку.

Мы причалили в половине пятого. Времени до заседания суда совсем мало, я не успею поговорить с Даймондом.

Распрощавшись с пилотом, мы спустились с мачты. Ангелика попросила довезти ее до того самого места, где мы ее сбили. Как ей удалось остаться невредимой – по-прежнему было загадкой.

Мы сделали, как она просила, и девушка, не прощаясь, покинула нас.

– Жизневзлом, – улыбнулся Оттавио, глядя вслед удаляющейся красотке.

– Что?

– Маленькая хитрость. Она не попала под нашу машину – просто сделала вид.

– Да уж, сообразительная девушка. Что ж, простим ей, она нам все-таки помогла.

Через двадцать минут мы были уже во дворе замка, и шофер вышел навстречу, чтобы перегнать машину.

Я бегом помчалась в ванную: смыть дорожную пыль. В последние дни все приходится делать бегом – а ведь еще совсем недавно я умирала от скуки и бездействия!

Тик-так, тик-так. Время бежит, и я несусь с ним ноздря в ноздрю, стараясь не отстать. Иначе мы пропали.

После ванной я переоделась, схватила вечную свечу и понеслась наверх. Винтовая лестница стала до того привычной, что я ни разу не споткнулась – и никакого головокружения.

Вот и площадка. Вдох! Я задержала дыхание и приблизилась к чаше.

О Мерлин…

Можно обманывать себя и утверждать, что ничего не изменилось, но я вижу: вода потемнела. Наши часы безжалостно тикают.

Пока я стояла над чашей, свеча в руке начала нагреваться. Поскорее сунув ее в углубление, я дунула на фитиль.

– День добрый, Неумолимая, – поздоровался дежурный маг. Уже третий.

– Приветствую, – устало отозвалась я.

– Сегодня встреча не из легких. Вам предстоит разговаривать с Сарой Гринфилд, а она не совсем адекватна.

Сара… Ах, Сара! Конечно, я помню ее. Когда-то она меня чуть не убила – если бы не Даймонд, ей бы это удалось. Но она тоже входит в семиугольник, правила есть правила. Вот только ожидать от нее оправдательного вердикта было бы наивностью.

Но я готова ко всему.

– Будут ли какие-то особые указания? – поинтересовалась я на всякий случай.

– Никаких. Разве что – не поддавайтесь на ее провокации. По закону мы обязаны выслушать все, что она скажет и, к сожалению, принять любое ее решение.

– Я понимаю.

– Тогда в добрый путь, Неумолимая!

Маг исчез. Прежние не были так многословны – видимо, слух о том, что в Лиге проходит суд семиугольника, постепенно распространяется. Возможно, мне даже сочувствуют. Хорошо бы – сочувствовали и Даймонду.

Экран в небе засветился: творцы были здесь. Мы обменялись приветствиями, я показала воду, после чего границы изображения раздвинулись, и я увидела, как в зал вводят Сару. Ну правильно – она же там, в подземелье при Лиге. Зачем тратить лишнюю свечу.

Сара выглядела плохо. Разумеется, за шесть лет все мы не помолодели. Но на ней это отразилось особенно отчетливо: осунувшаяся, с заостренными чертами лица, глаза ввалились и потускнели. Волосы же, кажется, стали еще более кудрявыми, но уже не лежали пышной ровной шапкой. Мелкие кольца сбились в неопрятные лохмы и торчали в разные стороны. Цвет лица тоже изменился, приняв землистый оттенок.

Невольно я представила, что будет с Даймондом после шести лет заключения. И впервые подумала: а не возненавидит ли он меня за то, что я делаю? Но я тут же выбросила из головы дурацкую мысль. Нельзя сомневаться, а то проиграешь.

Как в прошлый раз, творцы объяснили суть дела. Но не успел маг закончить, как Сара хрипло захохотала.

– О-о-о, какая прелесть! Бренна и Даймонд. Он накосячил, она грудью его защищает – как мило, ах-ха-ха-ха! А впрочем – он ли накосячил? Уж больно круто все – раз, и Мир-на-краю! Для Даймонда – не тот размах. Ну спалить ману он еще может, а чтоб вот так грохнуть мир… ой, сомневаюсь. Наверняка помогли.

– Фейри Гринфилд, – перебил ее Левый творец. – Мы просим вас не отвлекаться и говорить по существу.