Маг особого назначения

Не обращая внимания на понурого типа, я подошел к стойке, отполированной бесчисленным количеством локтей. За стойкой хозяйничает молодой парень, сноровистыми движениями протирающий и так сверкающие стаканы. Но, приглядевшись, я накинул ему годков. В усталых глазах светится мудрость веков. Причину такого несоответствия я понял, разглядев заостренные уши бармена. Похоже, в его жилах течет изрядная порция голубой эльфийской крови. Занятный бармен обслуживает посетителей в этом трактире, нечего сказать.

Бармен заметил нового посетителя, протертый до блеска стакан занял свое место в шеренге сверкающих собратьев, дежурная, но полная достоинства улыбка осветила лицо бармена:

— Чего желаете?

Я неспешно осмотрел батарею разнокалиберных бутылок, расставленных за спиной бармена на зеркальных полках, порождающих иллюзию бесконечности. Я даже не сразу осознал, что именно смутило меня в хороводе искаженных отражений, а когда понял, по спине пробежал противных холодок.

Я ясно различил собственное отражение, вон грустно кивает пустому стакану отражение потертого типа, сидящего на соседнем табурете. Зато нет даже намека на отражение бармена, и этому может быть только одно объяснение: живомертвый. Я перевел недоуменный взгляд с зеркальных полок на бармена и убедился: заостренные у него не только уши, но и зубы. Похоже, в этом трактире можно не только перекусить, но и самому попасть на чей-то перекус. Такого от Будимира я не ожидал.

Чудны дела твои, Зиждитель.

Бармен, хладнокровно наблюдающий за моей пантомимой, снисходительно усмехнулся, в глазах мелькнули озорные чертики, но он вежливо поинтересовался:

— Вы в нашем городе недавно?

— В общем-то да, — кивнул я.

— Тогда мне понятно ваше удивление. Местные-то все давно в курсе. Дело в том, что в трактире "Под ясенем" каждый может найти приют и даже работу, как в моем случае. Нужно только соблюдать одно простое правило, за выполнением которого очень строго следит хозяин трактира. И уж поверьте, он узнает о малейшем нарушении еще до того, как оно совершено.

— И что же это за правило? — спросил я, с трудом сглатывая, так пересохло в горле.

— Живи сам, но давай жить другим, — невозмутимо ответил бармен.

Узнаю Будимира, он, еще состоя на службе, носился со своими пацифистскими идеями.

— Так что будете заказывать?

Ну, я, собственно, сюда ни пировать приехал.

— Если можно, стакан воды, — попросил я, ощущая сухость во рту. – И повидаться с хозяином.

Бармен кивнул, принимая непритязательный заказ, передо мной возник сверкающий стакан, полный живительной влаги, и бармен деловито поинтересовался:

— Как о вас доложить?

— Скажи, Стрельцов повидаться хочет.

Бармен отошел к дальнему концу стойки, возле которого из стены торчала причудливо изогнутая трубка с раструбом на конце. Бармен откинул крышку с раструба, дернул за торчащий из трубки шнур и что-то забормотал, прижимая губы к трубе. Потом приложил к ней ухо, слушая ответ. Его брови сошлись на переносице, бармен вернулся ко мне и с легким холодком в голосе строго поинтересовался:

— Хозяин желает знать, по какому вопросу вы хотите с ним встретиться.

Я хотел было возмутиться короткой памятью Будимира, но вовремя прикусил язык: фамилия Стрельцов ему ровным счетом ни о чем не говорит. В прошлый раз я работал в этом городишке инкогнито. Что поделать, издержки профессии. Нужно что-то памятное, что без лишних слов даст понять старому знакомому, кто просит аудиенции.

— Скажи хозяину, — сказал я, хмыкнув, — что я хочу поучиться у него метанию ножа без помощи рук. Он, помнится, клятвенно заверял, что в течение двух часов научит этому любую мантикору.

Брови бармена изумленно взметнулись вверх, но он добросовестно воспроизвел все манипуляции с причудливой трубкой, и получил ответ настолько эмоциональный, что я даже на расстоянии понял, что Будимир меня признал. То-то же.

Бармен вернулся ко мне и почтительно сказал:

— Поднимайтесь по лестнице на второй этаж. Кабинет хозяина за второй дверью слева. Он ждет вас.

Одним махом допив воду, я кивком поблагодарил бармена за заботу и отправился на встречу со старым другом. Крутая лестница, чуть поскрипывая, привела меня на второй этаж, в длинный коридор с множеством дверей. Ноги утонули в густом ворсе ковра, заглушающего звук шагов, а свет, выбивающийся из-под одной двери, как раз второй слева, подсказал, где находится кабинет хозяина. Подойдя ближе, я услышал глухое бормотание, доносящиеся из комнаты. То ли пение, то ли молитва. Я было занес руку, чтобы постучать, но из-за двери донесся знакомый голос:

— Ну что ты там под дверью-то мнешься, как не родной? Заходи!

Я распахнул дверь и оказался в ярко освещенной комнате, загроможденной дорогой, но неухоженной мебелью. Напротив дверей, у окна возвышается грандиозный, под стать хозяину, стол из черного дерева. За столом огромный мужик с абсолютно лысой головой.

— Будимир? — неуверенно спросил я, сбитый с толку. А где смоляная шевелюра, а фигура атлета?