Маг-целитель

Изрыты пещерами норы,
Темны и пусты коридоры...
Вдоль берега мрачной реки
Беги, моя тропка, скорее беги!
Тянись же, и вейся, тропинка,
Как тоненькая паутинка!
С пути ни за что не собьемся —
К паучьей сети доберемся!

И пусть здесь опасность на каждом шагу —
Веди нас, тропа, к Королю-Пауку!

Мы зашагали дальше, освещая путь факелом. Наконец внизу блеснула поверхность воды — черной воды, и Крысолов прошептал:

— Мы добрались до водостока. Теперь, малышки, осторожнее. Вода глубока, а проход узок.

Крысолов свернул налево, за своими поводырями. А я заметил в стороне какую-то искорку и нахмурился, с тревогой глядя туда. Приглядевшись, я заметил уже два огонька, потом еще два... и еще.

— За нами следят, — сообщил Жильбер, и указал на целую полоску горящих угольками глаз.

Анжелика сдавленно охнула, но Крысолов, стараясь успокоить нас, обернулся и сказал:

— Спокойно, ребята, спокойно. Это же всего-навсего малышки, что тут живут. Что бы вы про них ни думали, они не тронут вас, покуда я с вами.

Прозвучало это, словно тонкий намек на то, кто сейчас владеет ситуацией, и я не поверил Крысолову. Я придумал защитный стишок и был готов произнести его в любой миг. Я глянул на Анжелику, чтобы убедиться, что с ней все в порядке... Глянул еще раз.

Она обрела тело!

Видимо, это произошло из-за перехода в нереальное царство.

Господи, как же она была красива! Ни синяков, ни ран. Правда, немного запали щеки и вокруг глаз потемнело — ведь она столько перестрадала, бедняжка. Но от этого она казалась еще красивее — или на меня действовало мною же произнесенное приворотное заклинание? Неужели я так полюбил ее, что она казалась мне прекрасной, несмотря ни на что?

Я тряхнул головой, прогоняя спутавшиеся мысли, и отвернулся. Женщины существуют для наслаждений, и больше ни для чего. Если ими нельзя наслаждаться, не разбивая при этом их сердца, то и нечего на них обращать внимания. Ну и что, что Анжелика знает, как я на самом деле к ней отношусь? Это вовсе не значит, что я должен открыто проявлять свои чувства. Я решительно отвернулся и зашагал следом за Крысоловом в неизведанное. Но что это? Краешком глаза я успел заметить тонкую, чуть самодовольную усмешку на губах Анжелики! Или мне показалось? Да нет, конечно, мне только показалось.

Мы ступали по узенькой тропинке, прижимаясь к шероховатой каменной стене, замыкавшей туннель слева. Отовсюду за нами зорко следили горящие глаза. Справа свет факела падал на грязную, бурую воду. Запах стал почти невыносимым. Мы дышали ртами, но я готов был побиться об заклад: запах все равно чувствовался.

Вдруг поверхность воды заволновалась, оттуда высунулась когтистая лапа, а за ней — удлиненная зубастая морда. Лапа потянулась к нам, и Крысолов отпрянул с визгом, в котором между тем прозвучало что-то вроде приказа. Его «зверюшки» ответили ему писком и визгом и исчезли в темноте.

А я уже пел:

Уберись с дороги, морда,

Лапа, тоже уберись!
Для приличного народа
Чистый путь освободись!
И на милю впереди
Зверь с дороги уходи!

Зловещие когти замерли, задрожали и убрались.

— Благодарю тебя, чародей, — со вздохом облегчения проговорил Крысолов. — Я и не думал, что из этой жижи может вылезти такое чудище.

— Надо всегда быть начеку — это не повредит, — посоветовал я старому бюрократу. Я вот, например, всегда начеку, всегда готов к худшему, но Крысолову об этом знать незачем. Пока. — Фриссон, будь другом, заучи это стихотворение и будь готов пропеть его в нужную минуту. Только никакой импровизации, пожалуйста! Мне нужно приготовить другое заклинание.

— Хорошо, господин Савл, — ворчливо отозвался поэт. — Только имейте в виду — я не чародей.

— Не переживай. Зато я — он самый. — Да, соврал маленько, но моим товарищам так нужна была моральная поддержка. — Как только я покончу с новым стишком, я тут же подпою тебе. Но я могу замешкаться — у тебя получится быстрее.

— Не сомневайся, — заверил меня Жильбер.

— Ладно, — тяжко вздохнул поэт.

— Вот и хорошо, — обрадованно проговорил Крысолов и осторожно шагнул вперед, издавая странное попискивание вперемежку со словами.

— Куда же вы подевались, мои милашки? Вернитесь, вернитесь, подружки мои! Чудище уплыло, оно больше не придет. Вы должны показать нам дорожку!

В круг света неторопливо и неохотно вошли две жирные, но потрепанные крысы.

Крысолов удовлетворенно кивнул.

— Ну, ведите нас. Мы пойдем за вами.

И мы пошли — выбора-то не было.

Я смотрел в спину Крысолову и думал о нем. Он оказался не таким уж отъявленным трусом, каким показался мне поначалу. С другой стороны, он и должен быть не робкого десятка, если некогда отважился сделать карьеру в государстве Сюэтэ.