Магаюр

– Добрый вечер, я ищу… – Полина напрягла память, – сына сестры Ивана Леопольдовича Ямановского. Мне сказали, он тут живёт…

Девица перестала вежливо улыбаться.

– А чего тебе от него нужно?

– Спросить про коллекцию открыток, которую собирал его дядя.

– Так он тебе уже ничего не расскажет. Альцгеймер.

– Что?

– Он ничего не помнит. Никого не узнаёт. С трудом ест. Понимаешь?

– Понимаю. Простите. Совсем ничего не помнит?

– Совсем. Ему кажется, что сейчас всё ещё война и голод.

– Мне так жаль… А я ему конфеты принесла. Возьмите, пожалуйста, – протянула Полина коробку конфет, купленную накануне.

– О, шоколадные! За это спасибо! – обрадовалась и смягчилась девица. – А что там за коллекция-то? Шибко ценная? Я никогда о ней не слыхала…

– Не то что ценная, но интересная. Просто коллекционеры в основном в столицах жили, а Иван Леопольдович собрал уникальную коллекцию, живя здесь, в Кадникове.

– Раз уникальная, значит, ценная, а?

– Не могу сказать наверняка, она исчезла после его смерти.

– А откуда ты знаешь, что она уникальная?

– Остались письменные свидетельства… Письма…

– Ну, ничего я не знаю… А ты у бабы Марфы спрашивала?

– Нет! А кто это?

– Старушка древняя, но ещё в своём уме. Живёт в доме напротив музея на первом этаже. У неё всё время окошко открыто, она у него сидит, на улицу смотрит. Может, помнит чего.

– Может быть! Спасибо!

– Да не за что, – сказала девица и обратилась к сыну: – Помаши тёте, пусик, она нам конфетки принесла… Скажи тёте «пока-пока!»…

Полина помахала карапузу и пошла к калитке.

– Девушка! Подожди! – позвала её девица.

– Да?

– Приходи сегодня в клуб! В девять часов будет дискотека!

Полина от неожиданности рассмеялась. Ей и в голову не приходило, что в Кадникове можно по вечерам развлекаться.

– Ладно! А где он?

– В центре. Такое древнее здание. Там церковь когда-то была.

– Спасибо! Обязательно!

Полина, погрузившись в размышления о том, что надеть на деревенскую вечеринку, не заметила, как дошла до дома. В большой нежилой комнате почему-то горел свет. «Может, хозяин приехал?» – подумала она. Зайдя в дом, она на всякий случай погромче хлопнула дверью. Из комнаты послышался женский голос:

– Полина! Полина! Это вы?

Полина заглянула в комнату и увидела невысокую кудрявую даму, у которой были весёлые зелёные глаза и выдающиеся пухлые щёки. На ней были резиновые перчатки, в руке она держала валик.

– Я тут обои клею, – радостно сообщила она. – Володя давно собирался, вот, позвонил сегодня, говорит, начинай!

– А вы…

– Со строительными работами подсобляю… Лену-маляршу все знают! Вот это я и есть!

Полина поболтала с Леной и даже договорилась на следующий день зайти к ней помыться. Вскоре Лена собралась и ушла домой. Полина перекусила, надела сарафан в бело-красную полоску и, поразившись собственной смелости, отправилась на дискотеку.

* * *

Клуб действительно располагался в бывшей церкви – точнее, в городском соборе. Никаких фресок, разумеется, не сохранилось, всё было густо покрыто белой краской, которая светилась под лучом ультрафиолетового прожектора. В лучших традициях пионерских дискотек под потолком крутился дискотечный шар, покрывая всё вокруг разноцветными бликами. Гремела давно устаревшая танцевальная музыка. В зал набились в основном молодые люди лет до тридцати. Вид у них был крайне жизнерадостный. Танцевали самозабвенно. На стулья, стоявшие вдоль стен, садились только на минуту, отдышаться.

Полина тоже села на стул, внимательно наблюдая за происходящим. Люди продолжали радостно танцевать. Она заметила невысокого парня, похожего на цыгана: он что-то положил в ладонь девушке, которой на вид было не больше пятнадцати. Затем к цыгану подошёл какой-то юноша, протянул деньги и тоже что-то получил взамен.

Полина вышла из здания клуба, спросила у прохожего, где отделение полиции, и направилась туда.

* * *

В комнате, которая зелёной краской на стенах и плохим освещением напоминала подъезд многоквартирного дома, сидели двое дежурных. Они играли в карты.

Полина рассказала им, что только что приехала в город, её пригласили на дискотеку, а там она увидела, как цыгане продают наркотики. Они побросали карты, стали кому-то звонить, а ей велели идти домой.

Выйдя на улицу, она почувствовала, как кружится голова, и присела на лавку возле отделения. Прошло минут пять. Полицейские всё не выходили. Полина заглянула в окно – они снова играли в карты.

Рядом был маленький продуктовый магазин. Полина зашла туда, купила бутылку лимонада «Таёжный доктор», а выходя, увидела, что цыган-наркодилер зашёл в полицейский участок.

Полина сделала несколько глотков лимонада и пошла дальше. По пути она констатировала у себя едкое пассивное чувство, которое рождается от созерцания банального зла. «Вероятно, его часто испытывают сотрудники жэка, закрашивая очередной незамысловатый хер на заборе, – думала она. – Покладистость, смирение, готовность стать жертвой, овцой, зависимой, как наркоманка, – не это ли часть русской идеи?..» Полине представился розовый поросёнок, неуверенно смотрящий на потрошёные свиные туши.

* * *