Магазин чудес «Намия»

«Госпоже Лунный Заяц.

Вы что, дура? В смысле, точно дура.

Вам такую штуку придумали, почему не слушаете, что вам говорят?

Сколько еще раз говорить: бросайте эту свою Олимпиаду.

Сколько ни тренируйтесь, это бессмысленно.

Вы не сможете туда попасть. Оставьте эту мысль. Результата не будет.

И колебаться не стоит. Если у вас есть свободное время на раздумья, немедленно поезжайте к нему.

Если вы откажетесь от Олимпиады, он расстроится?

И из-за этого его состояние ухудшится?

Что за ерунда! Подумаешь – на Олимпиаду она не поедет!

В мире идут войны. Есть страны, которым не до Игр. Дела Японии вас не касаются? Вы вот-вот это осознаете.

Впрочем, хватит. Делайте, как хотите. А потом раскаивайтесь.

Напоследок скажу еще раз: дура вы!

Лавка Намия».

6

Сёта зажег новую свечу. Глаза привыкли к полумраку – горело всего несколько свечей, но видно было все даже в самом дальнем углу.

– Письма-то нет, – тихонько сказал Кохэй. – Раньше она отвечала быстро. Наверное, больше не хочет писать.

– Да уж, наверное, не хочет, – сказал Сёта со вздохом. – Если тебя так смешают с грязью, ты либо свернешься в комочек, либо психанешь. В любом случае отвечать не захочется.

– Ты что, хочешь сказать, что я виноват? – Ацуя посмотрел на Сёту исподлобья.

– Вовсе нет. Я чувствую то же, что и ты, и согласен, что стоило ответить ей в таком духе. Я просто говорю, что раз уж ты написал то, что хотел, нечего удивляться, что ответа нет.

– Ну, тогда ладно. – Ацуя отвернулся.

– И все-таки интересно, как она там, – сказал Кохэй. – По-прежнему тренируется? А может, ее и в сборную взяли? А потом Япония взяла – и решила бойкотировать Олимпиаду, к которой она так стремилась. Представляю, какой для нее был удар.

– Если так, сама виновата. Надо было слушать нас, – отрезал Ацуя.

– Интересно, что с ее парнем. Сколько он прожил? Дожил ли до того дня, как объявили бойкот? – сказал Сёта, и Ацуя замолчал.

Воцарилась неловкая тишина.

– Слушай, а сколько нам тут еще сидеть? – вдруг спросил Кохэй. – Мы же закрыли дверь черного хода. Если ее не открыть, у нас время так и будет стоять на одном месте.

– А если открыть, исчезнет связь с прошлым. Даже если она отправит письмо, оно до нас не дойдет. – Сёта посмотрел на Ацую. – Что будем делать?

Ацуя прикусил губу и захрустел суставами пальцев. Щелкнув всеми по очереди на левой руке, он посмотрел на Кохэя.

– Кохэй, открой дверь.

– Думаешь? – спросил Сёта.

– Да плевать. Забыли уже про Зайчиху. Это к нам не относится. Кохэй, давай.

Кохэй кивнул и встал с места, и вдруг снаружи раздался стук.

Все трое замерли. Переглянувшись, они одновременно посмотрели на парадную дверь.

Ацуя медленно встал и пошел в лавку. Сёта и Кохэй двинулись за ним.

Снова раздался стук. Кто-то стучал в рольставни – словно хотел проверить, что делается внутри. Ацуя остановился и затаил дыхание.

Наконец в щель для писем упал конверт.