Магазин под диваном

– Ну а вы как думаете? Вот мне интересно услышать ваш ответ на эту задачку.

– Я не понимаю вопроса.

– Одно. Ответ же очевиден. Одно яблоко увезет с собой проверяющий, и все будут довольны, проверка пройдет успешно. И всем будет наплевать на яблочную недостачу на складе.

– Ну, допустим, – Чанг сверлил Оскара взглядом. – Что дальше?

– А на этом все. С утра ломаю голову, к чему этот сон?

В кабинете повисла пауза. С каждой минутой ее значение росло.

– Что дальше? – повторил свой вопрос Чанг.

– Дальше можно пойти следующим путем. Вы называете свою цену, а я называю свою. Мы оба посмеемся и после этого приступим к серьезному разговору.

– А можно сократить программу? Сразу к делу.

– Люблю деловых людей. Я планирую вернуться на родину. В Канаду. Это ведь и ваша родина. Вторая.

– Поздравляю, – сказал Чанг. – откуда вы знаете, что я жил в Канаде?

– Неважно. Это не главное. Важно то, что я не могу пересечь границу из-за одного пустяка. Уголовного дела, инициатором которого вы являетесь.

– Не понял.

– Что тут не понятного? Вы скажете китайскому производителю, чтобы он отозвал заявление, снял претензии и закрыл уголовное дело. Тогда я смогу беспрепятственно покинуть страну.

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

– Я так и думал. Тогда предлагаю перейти к десерту. Вы любите сладкое?

Чанг молчал.

– Ваши заместители очень любят. С алкоголем. Мы недавно хорошо погуляли. Пьяные менеджеры порой так болтливы… Ох, как мы погуляли! Всю ночь… А наутро на работу. Жуть.

Оскар положил красную папку перед Чангом, вынул пачку листов. Показал жестом: «Тяжелая». Ухмыльнулся. И опять положил в папку.

– Я вам здесь оставлю материальчик, – Оскар придвинул папку к Чангу. – Вы на досуге почитайте. Потом задайте себе вопросы в следующем порядке. Первый вопрос: если вам известны эти факты, почему ваши заместители здесь еще работают? Второй: если это нормальная практика для вашей компании – воровать через «прокладки» ваших менеджеров, то почему бы не позволить Оскару покинуть Рио, то есть инициировать закрытие уголовного дела о контрафакте товара? И наконец, третий вопрос: если я сдам Оскара полиции, где гарантия, что эта папка не окажется на столе владельца компании, мистера Лао Линя, влиятельного китайского бизнесмена?

– Можете идти. Я сообщу свое решение.

– Папку оставить?

– Оставить.

– Оставляю. Ухожу. Не скучайте без меня.

– Иди уже, клоун канадский.

…Вот такой состоялся разговор. Но на этом представление не закончилось. Оскар, наверное, зря обронил фразу про то, что может передать эту папку владельцу компании в Пекин. На выходе из кабинета нас встретили представители службы безопасности и полиция. На Оскара надели наручники. Мистер Чанг попросил полицейских подождать за дверью, вернул нас в кабинет и сообщил Оскару скверную новость: оказывается, он про нас давно знал. Но не трогал, ждал проверку из Пекина, чтобы подставить Оскара. «Бинго! – сказал Чанг. – Все довольны».

Наверное, он имел в виду китайских контролеров, которые не зря получают свою зарплату, и своих дружков, с которыми продолжит воровать. И владельцу компании в Пекине тоже наверняка хорошо, потому что конкурент (наш «Магазин здоровья») уничтожен.

Оскар был очень расстроен. Таким беззащитным я его никогда не видел. Мой Оскар… Его арестовали. А я остался один на один с этим китайским монстром. «Пошел нахрен. Ты уволен», – грубо крикнул мне этот монстр, и я чуть не описался (образно говоря, конечно).

Такая вот история, дорогая Надя. Мне жалко Оскара. Мы встретились случайно, подружились. Я полюбил его, как брата. Или даже как отца. И был счастлив. Но все когда-то заканчивается. Теперь он в тюрьме.

Глава 7

Через месяц после отъезда из России Виктор Чанг сидел в офисе юридической компании «Рабинович и сыновья» на последнем этаже высотного здания, расположенного в центре канадского города Ванкувер. Чанг рассказывал красивую легенду о том, почему ему нельзя возвращаться на родину. В Китае его притесняют за гражданскую позицию и за революционную поэзию его отца, который за свое творчество уже мотает срок в тюрьме для «узников совести». В доказательство была предъявлена книга стихов Бао Чанга, выпущенная в подпольной типографии (адвокаты долго крутили замусоленную брошюрку с китайскими иероглифами). Также была предъявлена фотография дома в пригороде Пекина, где родился и жил Виктор Чанг и откуда ему пришлось срочно бежать. На снимке можно было рассмотреть разбитую форточку. С точки зрения Чанга, это было бесспорным доказательством нападок на него и на его семью.

В конце 90-х некоторые из тех, кто приезжал в Канаду, подавали заявление на участие в программе защиты по националистическим или политическим мотивам, чтобы получить убежище. При правильном подходе и со знающим адвокатом процедура обещала быть несложной, и уже через несколько месяцев можно было получать пособие. Еще через полгода суд обычно признавал беженцев потерпевшими и давал им вид на жительство. Так господин Чанг стал мистером Чангом, а спустя пять лет – гражданином Канады.