Магазин работает до наступления тьмы 2

Толпа переминается с ноги на ногу в огромном, патологически разросшемся подъезде. Люди ждут своей очереди, чтобы сесть в лифт и подняться к жилым ячейкам. Потом они отстоят очередь на ужин, точь-в-точь как в пропахшей картофельным пюре столовой, очередь в ванную и очередь в постель, где все улягутся плотным рядком, чтобы места хватило. Весь мир — одна большая очередь, блаженны ждущие безропотно, ибо их есть килограмм масла в одни руки и долгая счастливая жизнь, а если найти верного спутника и ждать вместе, бок о бок, то и на него дадут. Главное — вовремя сверяться с номерком на ладони, дотерпеть и не прозевать.

Ничего необычного.

На неоновой полянке улыбающееся семейство доит клубничную корову. Розовое вымя подрагивает, выплевывая на подставленные ладони глянцевые ягоды говяжьей клубники. Бабушка счастлива — вкусно, как ягодное мороженое, и питательно, как хороший антрекот, детей за уши не оттащишь от говяжьей клубники, дети будут хорошо кушать. Надо хорошо кушать, надо насыщать организм белками, жирами и углеводами, пока к ним есть доступ. Царь Голод склоняется над каждой отвергнутой тарелкой, улыбается своему отражению в недоеденном супе. Те, кто плохо кушает, умрут. Ты покушал? Раздувшиеся животы хмурых крестьянских детей, черные пальчики тянутся к куску хлеба, маленькое неподвижное тело везут на салазках по ледяной улице. Ноет под ложечкой сомнение, холодит опустевший желудок. Утробная бабушкина тревога прилипчива и всеобъемлюща, она растекается над головами семейства темным беззвездным небом, в котором одно облако похоже на печень, другое — на двенадцатиперстную кишку.

Сама бабушка совершенно не питательна, у нее характерный привкус застарелого сумасшествия.

Тоже ничего необычного.

***

Славик уже привык к тому, что бóльшую часть времени Матильда спит. Кадавр восстанавливался, что бы это ни значило. Она просыпалась к полудню, внимательно осматривала себя, выворачивала суставы, проверяя их подвижность, потом шла в общую ванную, возвращалась умытая и оглушительно благоухающая мазью Вишневского, которая здесь почему-то называлась мазью Зелинского. Заваливалась на кровать лицом к стене и снова засыпала. Подушек и одеял у них не было, и Славик мерз по ночам на голом матрасе, а Матильда, похоже, была абсолютно равнодушна к бытовому комфорту.

Развлечений у Славика было два — изучать с почтительного расстояния остальных обитателей неуютной многокомнатной коммуналки и блуждать по интернету. Теперь у него снова был доступ в Сеть, и это здорово облегчало жизнь. Он уже не чувствовал себя таким одиноким и потерянным, выброшенным за пределы собственной жизни в безвоздушное пространство неопределенности. Ведь, как известно, лучшее средство от экзистенциальной тоски — это видеоролики о гаджетах, которые ты не собираешься покупать, фильмах, которые ты не будешь смотреть, и скандалах из жизни знаменитостей, которых ты не знаешь.