Магазин шаговой недоступности

Исправлять режим больше не было смысла. Ингён вставала среди ночи, спускалась за обеденным набором к Токко, словно на работу, и заодно разговаривала с ним. Он оказался весьма умным и смекалистым. Спустя несколько дней Ингён стала брать с собой блокнот, чтобы записывать некоторые детали их бесед. Нестандартная фактура персонажа придавала ей уверенности.

Она считала, что амнезия Токко развилась не только из-за алкогольной зависимости, но и после какой-то трагедии, которую его сознание старалось стереть. Ингён читала о психологических травмах, когда начала писать. Литературные герои нередко проходят через ужасные страдания в своем прошлом и избирают разные способы защиты, которые влияют на их будущее. Когда Токко закрыл глаза и отвернулся, писательница поняла, что он уже встал на путь выздоровления. Общение с людьми должно помочь ему набраться сил и смелости, чтобы взглянуть на свои травмы.

Попытки преодолеть душевные муки закаляют человека и становятся новым стимулом. Чтобы раскрыть персонажа, достаточно показать, какой дорогой он пошел на распутье. Токко принял помощь хозяйки магазина и вернулся к социальной жизни, встретившись лицом к лицу со своей травмой.

– Я знаю точно, что раньше так н-не жил. Мне нечем было делиться с людьми. Теплых в-воспоминаний у меня почти не осталось.

– Теплых воспоминаний… Что вы имеете в виду?

– Когда я мог с кем-то, как сейчас с вами, в-вот так непринужденно разговаривать…

– Но вы же общаетесь с тем офисным служащим, который заказывает еду по ночам?

– Да… Я обслуживаю п-покупателей и общаюсь с ними… Мне кажется, что если п-притворяться дружелюбным, т-то и правда таким становишься.

– Интересно. Можно написать об этом?

– Так вы же уже записываете т-туда…

– Нет, в своем произведении. Я же говорила, что я драматург.

– Т-точно. Пишете сценарий пьесы. Я т-тоже буду там?

– Не решила точно, где и как. Пока делаю наброски… Но точно знаю, что вы мне очень помогли. Я уже почти отчаялась, а теперь появились силы.

– Хорошо, что п-помог. Сегодня н-ничего не купите?

– А вы хорошо умеете продавать, – усмехнулась Ингён и направилась за сэндвичем и четырьмя банками пива.

Токко рассчитывал ее с довольной улыбкой, будто продал целый автомобиль. У них неплохо получалось помогать друг другу.

* * *

В конце декабря на телефон посыпались банальные предновогодние сообщения. Приходили групповые рассылки, а среди пропущенных звонков было мало имен тех, чьи голоса ей хотелось бы услышать. Зайдя спустя долгое время в «Фейсбук[24]», Ингён не заметила там никого занимательного – лишь надоедливых. Пришлось признать: она сама виновата в том, что у нее не складываются отношения. Будто почувствовав ее одиночество, внезапно зазвонил телефон. Увидев имя на экране, она замерла.

Руководитель театра «Кью», тот самый, который два года назад сказал, что возраст уже не позволяет ей играть двадцатилетних девушек, и заставил актрису уйти. Некоторое время он помогал Ингён находить подработки, однако за последние два года от него ничего не было слышно.

Ингён встала из-за стола и села у окна. Телефон вибрировал, а вместе с ним дрожало все внутри: стоит ли ей брать трубку? Когда конвульсии телефона прервутся, их связь тоже навсегда оборвется. Ингён вспомнила, как пару дней назад убеждала Токко в том, что необходимо встретиться лицом к лицу со своей травмой. Пришло время и ей сделать это. Телефон никак не затихал. Наконец она нажала на кнопку «Ответить».

Господин Ким сказал, что неожиданно вспомнил о ней накануне Нового года и решил справиться, как идут дела.

– А год назад вам не было интересно?

– Было. Я думал, не возьмешь трубку. А теперь уже два года прошло. Думаю, ты больше не злишься, – коротко оправдался он.

У Ингён и правда не осталось никаких обид. Она лишь попросила перейти прямо к делу, ведь руководитель Ким не из тех, кто стал бы звонить по такому поводу. Собеседник ответил, что она все такая же резкая, и предложил инсценировать роман, авторские права на который они уже приобрели. Однако Ингён не собиралась ставить чужой роман, будь это даже ее последний шанс оказаться на сцене. Мужчина же продолжал настаивать:

– Если сомневаешься, хотя бы прочитай книгу. Она вышла летом, без зауми, интересная. Много диалогов, подходит для сцены. Ты справишься.

– Нет, я не стану читать. А то еще снова захочется поработать вместе.

– Я позвонил тебе спустя долгое время с предложением… а ты все такая же дерзкая. Даже обидно.

– Я подумываю, что писательство в принципе не мое. Поэтому хотела бы попробовать и написать пьесу с нуля.

– Ингён! Ты уже бросила актерство, а теперь и это… Совсем хочешь покинуть Тэханно? Ты в своем репертуаре.

– Так это же вы решили отправить меня на покой!

– Ну а теперь вот даю работу!

– В любом случае я серьезно. Планирую запереться на пару месяцев и работать над своим произведением.

– И что? Придумала что-нибудь стоящее? Или просто бесполезные мечтания?

Мечтания, значит? Ингён сделала глоток чая из кукурузных рылец и повысила голос:

– Придумала! Осталось написать.

– Правда? Ну-ка расскажи.