Магазин волшебных украшений

— Надо же, всегда я был уверен в том, что все тайное рано или поздно становится явным, и не зря. Да, так и было. В последние дни я беспокоился за леди Галбрейт, она всегда по-доброму относилась ко мне, а временами мы с ней подолгу беседовали за чашкой чая, и я считал ее исключительно умной, приятной дамой. Поэтому меня задело и обеспокоило то, что в последние полгода она закрылась ото всех и наши беседы сошли на нет, хотя я не давал к тому повода. Я спрашивал у нее напрямую, в чем дело, однако она отшучивалась и говорила, что у нее очень много работы. Продолжала заказывать у меня камни; вы наверняка это видели по ее закупочным книгам. А затем однажды она прислала за мной посыльного, я пришел, и ваша тетушка попросила меня отправить письмо срочным курьером на имя герцога Аддисона. Я удивился и поинтересовался, отчего она не попросит Зельду, например, или же просто не отправит посыльного на почту. Не говоря уже о том, чтоб сходить туда самой: леди Галбрейт очень любила прогулки по Райстону! Ваша тетя сказала, что это слишком важное письмо, дабы доверять его кому-либо еще, даже Зельде, поэтому она вручила мне конверт и велела отправить немедленно. Что я и сделал. Конечно, меня озадачила эта ситуация, однако леди Галбрейт просила не задавать ей вопросов, и я так и сделал. Я отправил письмо, а после уехал из города, и, лишь когда вернулся, узнал о смерти миледи.

— Она говорила вам о том, что именно было в этом письме?

— Нет, даже не намекнула. Да я и не спрашивал; у всех свои тайны, и какое у меня было право лезть в тайны вашей тети?

— Я вот тоже считала себя не вправе, и посмотрите, к чему это привело, — пробормотала я. — Дейв, моя тетя умерла вовсе не от болезни. Ее сразило проклятие, и никто не знает, какое именно. Также никому неизвестно, откуда она его заполучила, и полицейское расследование ничего не дало. Это одна из причин, по которым я здесь.

— Разве вы не просто приехали вступать в наследство? — нахмурился Линден.

— Не совсем. Это тоже было одной из моих целей, однако в первую очередь я хочу узнать, кто наградил мою тетушку смертельным проклятием.

— А откуда вообще стало известно, что оно есть?

— У меня имеются друзья в королевской полиции, вернее… не совсем друзья, — я запнулась, не зная, как описать наши отношения с Людвигом, и решила в это не углубляться. — Если вы можете мне что-то еще рассказать, то это существенно поможет делу.

К его чести, Дейв не стал возмущаться, что его держали в неведении, хотя наверняка он быстро понял: за моим внимательным отношением к нему крылось нечто большее, чем симпатия. Он задумался, теребя на пальце кольцо с черным ониксом.

— Что вам сказать… Леди Галбрейт стала очень замкнутой в последние полгода, я ее почти не узнавал. Вначале, когда я заглядывал к ней, она казалась оживленной и даже радостной, просто очень занятой. А потом что-то необратимо изменилось. Это было, — он задумался, — недели за три-четыре до смерти вашей тетушки. Да, примерно так. Не могу сказать точную дату, но именно тогда я заметил резкие перемены в ее состоянии: она всегда была жизнерадостной, полной надежд и при том довольно спокойной, вы помните. Хотя, конечно, временами превращалась в женщину-фейерверк. А тогда на нее будто что-то свалилось, о чем она не хотела никому говорить. У нее, знаете, — он задумался, подбирая выражение, — взгляд поменялся, стал затравленным, словно ее преследовали.

— Но кто, как и за что мог ее преследовать?

Дейв сокрушенно развел руками.

— Боюсь, помощи от меня немного, Марика. Я занимался своими делами, а леди Галбрейт являлась лишь одной из моих клиенток. Я жалел, что мы прекратили наше общение, однако оно было не настолько частым, чтобы я всерьез задался вопросом о том, в чем же дело. Я бы хотел рассказать вам больше, но не могу.

— Возможно, какие-то детали? — спросила я с затаенной надеждой. — Что-нибудь, привлекшее ваше внимание, то, что вы посчитали странным. Здесь может помочь любая мелочь.

Теперь Линден задумался надолго; я не торопила его, глядя, как лебеди скользят по глади озера, догоняя друг друга, и как веселые синицы перелетают с ветки на ветку. Одна из них застыла, словно к чему-то прислушивалась, и демонстрировала ярко-желтое брюшко.