Магазин волшебных украшений

«Думай, Марика, думай». Тетя оказалась втянута в историю с запретными артефактами: Людвигу еще предстоит выяснить, как именно ее туда втянули. В том, что тетя Розалинда не пошла на сделку добровольно, я была уверена. Хорас Шакли утверждал, что к леди Галбрейт приходили представители теневого мира Райстона — и были отправлены куда подальше. Бургомистр уверен (или говорил так, чтобы исключить свою связь с заговорщиками): тетя не сотрудничала с преступниками, хотя те и пытались точить об нее зубы. Конечно, пытались. Женщина-артефактор, которую звали работать на королевскую семью, обладающая исключительным талантом. Полагаю, даже я не подозревала его размеров: слишком глупа и молода была.

— Почему ты отказалась служить при дворе, тетя? — спросила я у портрета, откуда мне безмятежно улыбалась Розалинда. — Это ведь такие возможности! Ты была равнодушна к славе, но при короле ты смогла бы работать с артефактами, которые сделали бы тебя… счастливее. Неужто так любила Райстон и свой магазин?

Может, стоит перечитать письма, которые она мне присылала? Я привезла их с собой из Аддисон-Холла, однако навскидку не могла припомнить, было там что-то подозрительное или нет…

Так я и ходила по торговому залу, пила кофе, думала, вспоминала. Немного нервничала из-за того, как Дейв воспримет мой рассказ. Вдруг развернется и уйдет? В общем, ничего полезного я не сделала, и когда сверху прибрел зевающий Нил, а в дверь постучали, изгрызла себя переживаниями.

— Ты похожа на сыр из Никалии, — пробурчал мой кот, вспрыгнул на прилавок и начал вылизываться. — Тут дырка, там дырка… Совладай с эмоциями, женщина. Что случится, если он узнает?

— Он пожелает никогда больше меня не видеть? — пожала я плечами, открывая дверь. На пороге стоял Дейв — без цветов, зато с коробками из «Доброго утра».

— Я заглянул к Вивьен, — он уточняюще кивнул на кондитерскую, как будто в Райстоне существовала еще какая-то Вивьен, пекущая булочки неподалеку. — Без помощницы ей приходится трудно, но она не унывает. Вот, велела тебе передать, твои любимые. А мои мы пока не выяснили, но она предложила несколько вариантов. Я взял все. Привет, Нил.

— Привет, — сказал кот.

— Он тоже здоровается, — перевела я. — Послушай, как насчет устроиться во внутреннем дворике? Я встала рано, догадок у меня никаких, и стены на меня давят. Выпьем кофе там?

— Конечно.

Пока я готовила кофе, Дейв распаковал пирожные и разложил их по тарелкам. Я с удивлением обнаружила, что подаренные Линденом ростки из ботанического института не грустят в коробках с землей, как я их бросила, а рассажены в керамические горшки, расставленные вдоль стены. Розы даже поливали; на любимом сорте принца Брайана наметился готовый распуститься бутон. Я спросила у Дейва, не его ли рук дело, но он покачал головой. Значит, Людвиг…

Нил тоже вышел на воздух. Светило солнце, ощутимо пригревало, и мой кот растянулся на земле, подставляя теплым лучам то пузо, то спину. Дейв с улыбкой смотрел, как он валяется.

— Я обещала тебе рассказать про себя. И про него тоже.

— Марика, — Линден взял мою ладонь в свои. Щекотно и приятно. — Ты не обязана ничего не говорить, если не хочешь.

— Лучше скажу. — Я сжала его пальцы в ответ. — Если мы хотим двигаться дальше, ты должен обо мне это знать.

— Ты хочешь двигаться дальше? — Дейв смотрел мне в глаза.

— Ты мне нравишься, — прошептала я, чувствуя, как щеки заливает румянец. Сколько лет я не смущалась! — Я бы сделала еще шаг. И потом еще. Если и ты не против.

— О, боги, женщина! — воскликнул Дейв, и Нил даже сел, заинтересованный. — Я о тебе грежу ночами, а ты спрашиваешь, хотел бы я продолжить! Если бы ты знала, как я испугался вчера за тебя. И пришел в ярость. Жду не дождусь момента, когда твой знакомец Людвиг прижмет к стене этих ублюдков, да и сам помогу. А когда все закончится, ты от меня не отвяжешься.

— Выслушай сначала. — Я с сожалением отпустила его руки и поплотнее закуталась в шаль. Весенний ветер был прохладным. — История… непростая.

— Жизнь вообще не слишком-то простая штука временами.

— Меня зовут не Марика Смит.

Дейв помолчал.

— Не Марика?

— Сейчас-то уже так. Марика — мое второе имя, раньше я им не пользовалась.

— А какое настоящее?

— Элен. Элен Марика Фонтейн.

— Фонтейн? — переспросил Дейв, нахмурившись. — Это случайно не фамилия нынешнего министра финансов? Хотя о чем я. Фонтейнов довольно много.

— И тем не менее, ты прав. Это он. Бернард Фонтейн — мой отец.

Дейв откинулся на спинку жалобно скрипнувшего стула.

— Нет, погоди… Я, конечно, человек рассеянный и большой политикой интересуюсь редко, но даже я помню, что у министра финансов есть сын — и все.

— Была еще и дочь, — объяснила я. — Считается, что она умерла от лихорадки много лет назад. О ней быстро забыли.

— Как ты можешь оказаться ею, если она умерла?

— Потому что я жива. — Я с силой провела ладонями по лицу. Признание давалось еще тяжелее, чем я думала.

«Не торопись, — сказал Нил, незаметно оказавшийся у моей ноги. — Выдохни. Ты можешь ему сказать. Так будет лучше».

«Да, — отметила я своему капризному и мудрому коту. — Лучше».