Магазинчик на улице Грез

Вот за это и ненавижу комбинезоны. К концу смены ты мокрая, как конь, после скачек. А воняешь даже хуже.

Мы спускаемся к самому днищу дирижабля. Пол сотрясается от вибрации, в уши назойливо врывается вой турбин.

— Пришли, — объявляет миллиардер. И протягивает мне нечто, здорово напоминающее рюкзак. — Надень.

Смотрю на рюкзак. На Аншлера. На рюкзак.

В тормозящем после бессонной ночи разуме наконец-то формируется логическая цепочка.

— Это парашют?!

— Виндкатчер, — со счастливой ухмылкой поправляет миллиардер. — Да, ты же интересовалась в прошлый раз.

— Я интересовалась не в том смысле, чтобы прыгать… — оглядываюсь и в панике отступаю. Черт! Черт, черт… Что взбрело ему в голову?!

— А будет именно в том. Ну, давай, надевай! Тебе понравится…

— Ни за что! Я высоты боюсь!

— Не ври. Ты совершенно спокойно обедала со мной, сидя у окна.

— Это другое!

Мозг захлестывает страх. Как объяснить ему, что я не боюсь обзорных площадок, если есть перила и твердая поверхность под ногами. Но до смерти боюсь падать.

— Хватит капризничать, — Аншлер буквально силой втискивает меня в рюкзак и затягивает на теле ремни. Фиксирует плотные очки на лице, опускает капюшон. Мир становится размытым и серым, и я начинаю паниковать по-настоящему.

Створки люка на полу со скрипом раздвигаются в стороны.

— Ну что ты ломаешься, как дурочка? — увещевает Аншлер, подталкивая меня к проему. — Давай, полетели! Тебе понравится!

— Не понравится, я знаю! У меня так друг ногу сломал!

Один раз я прыгала на банджи. И зареклась на всю жизнь. До сих пор желудок подкатывает к горлу, когда вспомню, как болталась в воздухе, словно мячик на резинке.

И мой приятель Мишка, фанатевший от прыжков с парашютом, действительно сломал ногу при неудачном приземлении.

Люк распахивается полностью. В проеме проплывают редкие облака, похожие на хлопчатник. Под ними синеет море.

— Как я буду приземляться на воду, ты в своем уме?

Как я вообще буду приземляться?! Без тренировок, минимального инструктажа?! Я же не умею!

— Не беспокойася, все просчитано, — самоуверенно заявляет полуэльф. — В виндкатчер заложены чары. Ну же, давай!

Я мнусь у люка, с тоской оглядываясь на миллиардера. Да он издевается?!

— Зачем тебе, чтобы я прыгала?!

Он ухмыляется:

— Это — мой дар. Драгоценный и уникальный, никто больше в целом мире не подарит тебе подобного, — в глазах Аншлера загорается фанатичный огонек. — Это лучше, чем секс, лучше, чем что угодно. Ты поймешь, что жила ради этого мига. Поверь мне!

Верю. Верю, что для тебя это действительно так, адреналиновый ты маньяк. Но я никогда не мечтала болтаться между небом и водой в свободном падении.

Я существо совершенно бездуховное, приземленное. Даже Тайберг отметил, что работа с воздухом дается мне с немалым трудом.

Через распахнутый люк в трюм врывается ветер. Теребит комбинезон, дергает ремешки на костюме.

— А если…

— Хватит тратить мое время, прыгай, — рявкает Аншлер.

И толкает меня в бездну.

Глава 10. Небо и море

Я падаю.

Ветер с неистовой силой хлещет по щекам, треплет одежду, забивается в ноздри — ни вдохнуть, ни крикнуть. От перепада давления закладывает уши под капюшоном. Только бесконечная синева под ногами и пугающее до чертиков ощущение безумной скорости.

В панике спешно плету чары, пытаясь набросить лассо на стремительно удаляющийся дирижабль, но налетевший ветер рвет плетение вклочья. Перед глазами что-то тревожно вспыхивает алым.

Резкий рывок, и словно невидимая рука переключает тумблер. Ветер исчезает. Больше нет оглушительного воя в ушах. Я зависаю в пространстве между небом и морем. Гигантская тень наползает сверху, укрывая от солнца. Вскидываю голову, но вижу только заслоняющий полнеба купол. Сотканные из упругих нитей магии стропы пружинят и чуть гудят от натяжения.

Под ногами проплывает облачко, похожее на вытянутое кольцо. И снова небо и море…

Душу захлестывает безудержный восторг. Стискиваю кулаки и кричу в распахнутую под ногами бездну что-то счастливое и бессвязное. Ветер подхватывает и уносит мой голос.

Вместе с криком выходит адреналиновое безумие первых минут. Остается только покой и синева…

Иллюзия невесомости исчезает, когда море из нарисованной гуашью картинки превращается в живую стихию с белыми барашками пены. И я понимаю, что не парю, а все-таки падаю — стремительно, неотвратимо. Но испугаться по-настоящему не успеваю. Подошвы ботинок чиркают по воде, купол и стропы виндкатчера рассыпаются колкими искрами и оседают на теле сияющим щитом.

Потеряв поддержку, мгновенно ухожу глубоко под воду. Хорошо, что успела задержать дыхание.

Торопливо выгребаю к поверхности, выныриваю, стягиваю очки на лоб и жадно озираюсь.

Во все стороны, куда ни кинь взгляд? бесконечная бирюза. День погожий, почти нет ветра. Лишь слабые волны колышут морскую гладь.

Ну, красота! И как теперь добираться до берега?

***

Солнце печет над головой, жарко и хочется пить. Вокруг тела все так же мерцают защитные чары, не давая воде намочить одежду, но под тканью я вся мокрая от пота. И даже подумываю не скинуть ли костюм с ботинками к чертовой бабушке.