Магазинчик на улице Грез

— Уже нет, — с удивлением отметила она. Злость и обида сгорели в испепеляющем магическом выбросе. Сейчас на их месте ощущалась пустота. — Думаю, ты верно заметил насчет иллюзий. В моем возрасте питать их смешно и опасно.

Странно, но Тайберг на этих словах помрачнел.

— Я в тот раз наговорил кучу ерунды, — резко отозвался он. — Забудь!

— Да нет же! Ты был прав, а я повела себя просто глупо. Нам действительно не деться друг от друга, но мы можем договориться по поводу правил. Например, ты пообещаешь не подглядывать за мной. Это ужасно нервирует. И мне потребуется помощь с храмом, я не знаю к каким последствиям приведет сегодняшний разговор. Ах да, и разумеется, о том, чтобы делить постель не может быть и речи.

— Все-таки обижаешься, — хмуро отметил некромант. — Иначе как это понимать?

Катрин пожала плечами.

— Считай меня романтичной дурой, но я не хочу, чтобы это было оплатой в сделке. Без любви, даже без влечения. Я пошла в монахини, чтобы не выполнять прихоти чужого для меня мужчины. С тех пор ничего не изменилось.

Тайберг разглядывал ее так долго, что Катрин смутилась. Ощущение неловкости усиливалось от того, что некромант до сих пор стоял перед ней на одном колене в этой дурацкой пародии на килт.

— Ну что: мы договорились?

— Да, — он тяжело выдохнул и поднес ее ладонь к губам. Кожу обожгло поцелуем. — Расскажи мне: что еще за чары, которые подчиняют драконов?

Глава 19. Свидетель

Сегодня важный день. Будет слушание по делу работорговцев, и я планирую внести в него свой посильный вклад.

Сперва предполагалось, что процесс обойдется без меня. Каннингем даже прозрачно намекнул, что мое участие скорее повредит. Мол, слово бывшей проститутки против слова уважаемых людей. А Рой долго ругался и расписывал, как свидетельские показания уничтожат остатки моей репутации.

Наверняка он прав. Участие в процессе напомнит людям, кем я была совсем недавно и повредит бизнесу. Но я должна. Ради Даяны и сотен других девчонок, которым повезло меньше, чем мне. Они заслужили справедливость.

Пришлось в обход слишком заботливого опекуна обратиться напрямую к прокурору. Он обещал, что вызовет меня, если слушание того потребует. Основным свидетелем обвинения все равно остается Наиля. Моя задача скорее морально поддержать девочку.

Я бросаю последний взгляд в зеркало. Элегантное платье, дорогое, но не кричаще роскошное. Волосы стянуты в простой узел, минимум косметики. Респектабельный и строгий образ — судье должно понравится.

Уже на выходе из дома меня останавливает один из рабочих.

— Госпожа, подождите! Вы должны это видеть!

— Извини, нет времени. Кроме того, ремонтом занимается сестра Катрин.

— Но ее со вчерашнего дня никто не видел, — громила умоляюще протягивает руки, что смотрится несколько комично, учитывая его габариты. — Пожалуйста, это важно.

Вздыхаю.

— Ну что там?

— Это… не объяснить так просто. Надо видеть.

— Ладно, пять минут. Показывай.

В саду и вправду твориться неладное. За последние дни я так привыкла к стуку молотка и визга пилы, что тишина вокруг флигеля наводит на нехорошие мысли.

Распахиваю дверь, влетаю в помещение. И останавливаюсь в недоумении.

За исключением строительного мусора, флигель в полном порядке. Ремонт полностью закончен — одна серьезная уборка, и можно устанавливать оборудование.

 — Так что ты хотел показ…

Удар по голове.

Темнота.

***

Наиля поежилась, огляделась. Даже внутри мрачное здание суда навевало трепет.

Господин Каннингем привел ее в эту комнату, попросил подождать и ушел. Потому что высокорожденной ашият неприлично оставаться наедине с мужчиной, который ей не муж и не родственник. А леди Эгмонт опаздывала…

Девушка нервно покосилась на часы. Еще десять минут до начала.

А потом… потом придется встать перед людьми и рассказывать. Вспоминать о своем позоре: недели в вонючем трюме, рабские торги.

Леди Эгмонт повторяла: в том, что случилось не было вины Наили. Виноваты негодяи с "Корунда" и те, другие, смотревшие на Наилю, как на живой товар. И вопреки всему, чему учили с детства, рабство омерзительно и противоестественно.

Почти невозможно поверить, но очень хочется. Потому что хочется быть, как леди Эгмонт. Свободной и сильной. А свободные и сильные не дают себя в обиду. Отстаивают свои права, добиваются справедливости.

И господин Каннингем будет рад, если Наиля все расскажет…

Наиля слабо улыбнулась, вспоминая его взгляд. И какую-то особую, чуть грубоватую заботливость, от которой на душе становилось тепло. Господин Каннингем — хороший человек. Счастлива будет та, которую он пожелает купить в жены.

"Не купить!", — мысленно поправила она себя. — "Леди Эгмонт говорила, что в Эндалии жен не покупают"

Скрипнула дверь.

Девушка встрепенулась и с недоумением посмотрела на холеного мужчину, скользнувшего в комнату так ловко, словно он был легким сквозняком. Створка за его спиной с щелчком захлопнулась.

— Прошу прощения за беспокойство, милая.

Незнакомец был одет в дорогой сюртук. Темные волосы с благородной сединой тщательно зачесаны назад. Аккуратно подстриженная бородка обрамляла слишком тонкие губы.