Магазинчик на улице Грез

— Какого демона я послушал тебя?! Надо было рассказать ей все с самого начала! — Джеймс с ненавистью покосился на сидящего в первом ряду адвоката. — Только попадись мне, мразь!

— Не стоило оставлять ее одну, — мрачно отозвался Фицбрук. — Сам знаешь как давят на свидетелей.

— "Не стоило оставлять" — взбеленился Джеймс. — Как ты себе это представляешь?! Наиля не преступница, чтобы ее везде сопровождал конвой! Если бы твоя леди Эгмонт появилась, как обещала…

— Она не моя, — Фицбрук еще больше помрачнел. — И никогда не станет моей, если свидетельница сейчас откажется от показаний.

Джеймс вылупился на друга.

— Что?!

Удар молотка прервал их разговор.

— Тишина, — судья бросил выразительный взгляд в дальний конец зала! — Суд идет.

Прокурор прокашлялся.

— Обвинение вызывает Наилю аль Хазам.

Джеймс стиснул спинку скамьи. Перед глазами все еще стояло лицо девушки в тот миг, когда она все поняла, а душу грызло ощущение ошибки.

Почему он согласился с предложением Роя? Почему решил, что наказание виновных важнее ее будущего?

Потому что всегда так делал. Работать в полиции — не цветочки нюхать. Они и так спасли девицу от борделя. Репутация фарадки все равно уже подмочена, огласка ничего не изменит. А если не посадить мерзавцев, то история будет повторяться снова и снова. Нельзя приготовить яичницу, не разбив яйца…

Но все эти в высшей степени разумные и резонные аргументы бледнели и меркли, стоило вспомнить отчаянное: "Это ведь неправда, господин?"

— Наиля аль Хазам, суд ждет!

Девушка поднялась и нерешительно шагнула к трибуне. В легком белом платье она выгядела еще моложе и беззащитнее.

“Откажется”, — понял Джеймс. И ощутил странную смесь удовлетворения и разочарования.

Она промолчит, и дело рассыпется. Слишком серьезные люди среди ответчиков. Будь на скамье подсудимых только работорговцы и владелица борделя, Каннингем не сомневался б в успехе. Но среди задержанных оказался даже племянник премьер-министра, а проклятый Фицбрук уперся, как баран, не соглашаясь прописать в протоколе, что “мальчик просто проходил мимо”.

Чтобы добиться осуждения, обвинению потребуются железные свидетельства.

Есть, конечно, еще показания Даяны. Но их не хватит. Слово бывшей публичной девки против слова уважаемых людей.

Кстати, а где Даяна?

Каннингем нахмурился. В то, что Адамсу удалось запугать Даяну Эгмонт, он не верил. Эта девица даже дракона не испугалась. И она сама настаивала, буквально требовала, чтобы ее вызвали свидетелем обвинения.

Наиля подняла руку, повторяя за прокурором слова клятвы. Дальше последовал стандартный набор вопросов: имя, происхождение, родственники…

— Вы по своей воле оказались на острове Отчаяния в ту ночь?

Девушка бросила беспомощный взгляд в сторону Каннингема, потом перевела на Адамса. Адвокат улыбнулся, сидевший рядом с мадам Глэдис полуорк мерзко оскалился. Джеймс отвернулся, с трудом сдерживая желание выругаться.

И чего он так завелся? Можно подумать, это первый раз на его памяти, когда преступник уходит от правосудия, благодаря связям и толстому кошельку?

Это все Фицбрук с его розовыми мечтами про справедливость. Развел, как сопливого мальчишку. Разбередил душу, заставил снова поверить, что в их силах изменить мир к лучшему.

Все, кого сегодня не удалось упечь на каторгу, будут мстить… Не лорду Фицбруку — у того происхождение, покровители. Никто не станет связываться с инквизицией. То ли дело провинциальный начальник полиции…

Плевать! В гробу он видал эту работу, на которой голодного мальчишку, укравшего булку, отправляют за решетку, а мрази, торгующие людьми живут припеваючи.

Джеймс снова повернулся, чтобы посмотреть на фарадку. Конечно она откажется. Скажет, что ничего не знает, не помнит.

Любая женщина отказалась бы на ее месте.

Наиля сглотнула.

— Нет, ваша милость. Меня привезли туда против воли, чтобы… чтобы продать…

Самодовольная гримаса сползла с лица Адамса. Он вскочил.

— Протестую, ваша честь!

— Основание?

— Она… свидетельница не понимает, что говорит!

Судья, не меняя каменного выражения лица повернулся к фарадке.

— Госпожа аль Хазам, вы понимаете, что говорите.

— Да, ваша честь, — девушка вздернул подбородок и послала неожиданно твердый взгляд в сторону Адамса. — Я все прекрасно понимаю. Доктор Пекстри может подтвердить, что я в здравом уме.

Джеймс еле сдержался, чтобы восхищенно не выругаться. Чтоб его дракон сожрал, а у трепетной лани оказывается есть зубки!

Наиля перевела взгляд на него. На ее лице не было презрения, которое Джеймс, по собственному мнению заслуживал. Она смотрела открыто и спокойно, как человек, который принял решение и готов без ропота встретить все последствия.

У Каннингема перехватило дыхание. Именно в этот момент фарадка показалась ему не просто хорошенькой, а невероятно красивой. Словно вдохновенный огонь осветил изнутри тонкие и правильные черты… Циничные мысли куда-то пропали, ушел расчет, беспокойство о том, как этот процесс скажется на его карьере. Осталось только безмолвное восхищение.