Магазинчик на улице Грез

— Куда ты, радость моя, — Аншлер вцепляется в мою руку. Изящные пальцы до боли сжимают запястье, на мгновение мне кажется, что кости сейчас треснут. Вторая рука полуэльфа по-хозяйски придерживает меня за плечи, прикрывая нашу возню от других посетителей.

— Пусти! — шиплю я разъяренной кошкой.

— Тише, тише, моя хорошая. Разве забыла? Тебе не нужны сплетни.

Делаю еще одну безуспешную попытку оторвать его пальцы. У выхода звякает колокольчик. Рой!

— Ну зачем устраивать трагедию на ровном месте? — мягко увещевает полуэльф, насильно усаживая меня в кресло. — Милорд инквизитор любезно не захотел нам мешать. Уверен, у него немало дел в столице.

Со стороны кажется, что Аншлер нежно кладет руки мне на плечо, но на деле его пальцы держат с силой стального капкана. Чую, завтра будут синяки…

— Пусти меня немедленно!

— Не могу позволить тебе делать глупости, дорогая. Кроме того, разве бегать за мужчинами не ниже твоего достоинства?

Я оборачиваюсь к окну, провожаю взглядом высокую фигуру Роя. И обмякаю.

Ушел… не догнать.

Аншлер издает одобрительный смешок.

— Вот так другое дело… Выдохни, успокойся. Вот, выпей бренди.

Как из воздуха появляется официант, чтобы протянуть мне бокал.

Я смотрю на бокал. На Аншлера. Снова на бокал.

И чувствую, как мои губы кривятся в нехорошей ухмылке.

— А давай.

В его глазах мелькает подозрение. Кажется, миллиардер ждет, что я плесну напиток ему в лицо. Он плохо меня знает.

Выпиваю бренди залпом. Болезненная пустота в груди сменяется обжигающе-ледяной злостью.

— Ты подстроил эту встречу. Все задумал с самого начала, — это не вопрос.

События дня внезапно складываются, как детали одного пазла. Постоянные взгляды Аншлера на часы, донесения, которые миллиардер просматривал по дороге на площадь, заранее заказанный столик у окна и даже неуместное хватание меня за руку — все обрело смысл.

— Ты знал, что Рой в столице. И сделал все, чтобы он наткнулся на нас и посчитал любовниками.

Во рту горечь от бренди, в душе восхищение пополам с яростью. Я ненавижу манипуляции в любом виде.

Аншлер пожимает плечами.

— Ты слишком увлеклась инквизитором в последнее время, а это опасно и глупо. Сама понимаешь, что ничем хорошим ваш роман не закончится.

— Вот как? Может, мне еще поблагодарить тебя за спасение?

— Не стоит благодарности, — миллиардер вздыхает. — Фицбрук не знает тебя так, как я, Даяна. И не забывай, что он — лорд. Аристократ в долбанном двадцатом колене. Он не сможет предложить тебе ничего, кроме постели…

— А кто сказал, что мне нужно еще что-то, кроме постели? — ни хрена ты не знаешь про меня, Роя и наши отношения, диббук ушастый.

— Даже если так, в постели я смогу дать тебе больше, — он самоуверенно усмехается, поглаживая мои запястья поверх синяков. — С инквизитором ты никогда не сможешь быть собой. Между вами всегда будет твоя тайна и его служба.

Черта с два! Это с тобой мне приходится постоянно быть настороже, ждать подвоха и искать второе дно в словах.

А с Роем… с Роем я могу просто быть. Слабой или сильной — какой сама захочу. И не бояться удара в спину…

— До тех пор, пока он не узнает, что ты диббук, — говорит Аншлер.

Вздрагиваю.

—Ты что — читаешь мои мысли?

— Было бы чего читать? Все влюбленные женщины одинаковы.

— Не только женщины… Ты ведь ждал, что Рой сорвется? — вспоминаю досаду, мелькнувшую на лице полуэльфа, когда мой инквизитор просто ушел. — Что наговорит мне оскорблений, может, даже ударит? Грязная игра, господин Аншлер.

— На войне и в любви все средства хороши, — он дарит мне внимательный взгляд. — Но ты реагируешь лучше, чем я ожидал. Никаких скандалов, криков…

— Уверена, что ты предусмотрел что-нибудь на этот случай.

— Ты неплохо меня изучила.

Да, Анри Аншлер, диббук влюбленный в небо, я немного тебя изучила. А вот ты меня совсем не знаешь.

— Еще бренди?

— Нет, благодарю. Мне хватит, — алкоголь играет в крови. Ровно столько, сколько нужно, чтобы наплевать на последствия, но недостаточно, чтобы действовать напролом.

Не сейчас.

Перевожу взгляд на его пальцы, все еще лежащие на моем запястье.

— Может, отпустишь? Мне кажется, ты наставил мне уже достаточно синяков.

— После обеда заедем к целителю.

Миллиардер окончательно расслабляется и выпускает мою руку, погладив на прощание. На коже чуть ниже браслета-обманки остаются красные пятна.

Хочется заехать ему с размаху по лицу, но не время. Одергиваю манжету, чтобы спрятать следы.

— Так что ты хотел сказать по поводу Бердальсона?

— А, это… — он очаровательно улыбается. — Всего лишь, что я передумал. Тревожить почтенного купца в выходной день — не лучшая идея.

Как-то даже ожидаемо.

— И ты ждешь, что после всего этого я упаду в твои объятья? — в голосе против воли столько яда, что хватило бы на пяток королевских кобр.