Маги в Кремле, или Оккультные корни Октябрьской революции

Однако и установившаяся идиллия «триумфального шествия Советской власти» – мирной, вроде бы даже почти безобидной, великодушной после подавления явных врагов, в розовых тонах – Якова Михайловича почему-то не удовлетворяла. И он принимается закручивать гайки. 4 мая он создает собственный карательный орган – Верховный Революционный Трибунал при ВЦИК. Кадры он знал прекрасно. Его компьютерный ум держал на примете массу людей с их особенностями характера. Например, прапорщик Крыленко показал себя никчемным военным. Но он проявил себя и крутым палачом – при расправе с Духониным, еще в нескольких эпизодах. И Свердлов это помнил. Подобрал оставшегося без работы бывшего «красного Главковерха» и пристроил именно туда, «где он будет полезнее всего». Председателем Верховного Ревтрибунала. Так что Крыленко был вовсе не «сталинским палачом», а «свердловским». А главным следователем Ревтрибунала Яков Михайлович определил «своего» чекиста-вциковца Кингисеппа.

Одним из первых процессов стало дело адмирала Щасного. Который не выполнил приказ Троцкого сдать немцам корабли Балтфлота, находившиеся в Гельсингфорсе, а в неимоверно тяжелых условиях совершил почти невероятное – прорвался с эскадрой в Кронштадт. Спас флот для Советской Республики! Но Троцкий отдал его под суд. Сам явился выступить с показаниями. И Крыленко вынес приговор – расстрелять в течение 48 часов. Присутствующие были поражены (Дыбенко, как мы помним, вообще простили за куда более тяжкий грех, а тут – героя расстрелять!), адвокат Жданов заявил протест. Дескать, смертная казнь отменена. А Крыленко отрезал – да, мол, казнь отменена, но мы-то не казним, а расстреливаем. И набросился на адвоката, что не позволит буржуазным крючкотворам отвлекать Трибунал пустыми формальностями. Щасный был расстрелян. Его адвокат арестован…

Все это вызвало большую шумиху в прессе, в оппозиционных партиях, во ВЦИК. Поскольку смертная казнь и впрямь была отменена еще Временным правительством, а Советская власть подтвердила отмену одним из первых своих декретов. Правда, фактически она существовала. Гражданская война велась очень жестоко. На первом этапе пленных вообще не брала ни одна из сторон. Победители-красные устраивали расправы в занятых городах. Безжалостно подавлялись и вспышки восстаний. Но это происходило как бы «неофициально», по «законам военного времени». Убивали своих противников и местные Советы. Но тоже «неофициально», исподтишка. А юридически отмена смертной казни все еще действовала, объявлялась одним из важнейших завоеваний революции.

Вот и посыпались протесты. Свердлов все их отметал. Заявлял: «Я позволю себе напомнить товарищам левым эсерам, что вначале их аргументация сосредоточилась на вопросе формальном, на том, что II съезд Советов отменил смертную казнь, а посему-де вводить смертную казнь никто ни в коем случае без специального постановления съезда не может. Я должен сказать, что нас этот формальный момент, если бы он даже и был, нисколько не связывает». Говорил: «Это не первый случай исполнения смертного приговора. Смертные приговоры мы выносили десятками по всем городам: и в Петрограде, и в Москве, и в провинции. И в вынесении этих приговоров принимали совершенно равное, совершенно одинаковое участие как мы, «кровожадные коммунисты», так и левые эсеры». А вывод следовал: «Я должен указать, что Революционный трибунал первым своим постановлением о смертной казни, по моему глубокому убеждению, показал, что он правильно учитывает данный момент, который мы переживаем в настоящее время».

Да-а… а ведь в 1911 году тот же Свердлов участвовал в пропагандистской кампании против смертной казни, напрямую связывал ее с таким «злом», как Самодержавие. Ну так это ж пустяки, мало ли, что в агитационных целях болталось?

Об этом и вспоминать-то было бы «несерьезно». И после падения Самодержавия Яков Свердлов стал тем самым человеком, который легитимизировал смертную казнь в Советской России. Ввел ее в «законное», обыденное русло. И ввел без каких-либо законодательных актов, а, так сказать, «явочным порядком», созданием судебных прецедентов в порожденном Яковом Михайловичем и подконтрольном ему Верховном Революционном Трибунале. Снял формальное «табу» в данном вопросе. Открыл шлюз, через который все шире польются потоки людской крови – и вскоре захлестнут Россию.

Или, как говорил Свердлов, «реки крови». Исследователи, разбиравшие речи, статьи, постановления Свердлова заметили, что он вообще любил слова «кровь» и «смерть». Они в разных сочетаниях и разных контекстах повторяются очень часто. Чаще, чем у многих других большевистских лидеров. Эти слова он то смакует, выделяет, делает на них упор, то они проскальзывают сами собой, как бы подсознательно. Но он же дает и повод к последующему разгулу смерти и кровопролития. Указывает, откуда они должны политься, реки крови. Он начинает готовить атаку на деревню. На русское крестьянство.