Маги в плену льда

Да, она наиболее подходит к нынешней ситуации, но следует рассматривать все. Впрочем, каждый из вариантов недотягивает до идеала. Нужно проработать любые вариации, отмести неподходящие, а что останется принять за единственно верное предположение, пусть оно будет казаться нереальным.

Так, по крайней мере, говорил кто то из великих людей? Не помню кто, но умное высказывание.

Хм. Как же его звали?

Да и какая разница! Верно сказано — это главное!

Но вслух я произнесла:

— «Соль моря» и «Кровь земли».

— О! — выдохнула ведьма моль едва слышно. — Выберемся, обязательно посещу ваш магазинчик. Но сейчас господа мы имеем артефакты, отвечающие четырём стихиям. Не хватает пятой. Шарлет, вы не потеряли свой кулон?

Девушка встрепенулась, помотала головой, зачем то поднялась из кресла, в котором сидела, и вытащила из кармана платья маленькую коробочку. Раскрыв её, мягко и счастливо улыбнулась:

— Он здесь. Вот.

— Дайте ка посмотреть, — подозвала рукой выпускницу Лилия Пост. — Могли заменить.

Министерша сделала несколько пассов руками, прошептала заклинание, и камень озарился кровяным цветом, а в библиотеке тут же заметно упала температура.

— Наденьте его на шею и не снимайте, — приказала Пост.

— Ни в коем случае! — всполошилась ведьма. — Контакт с телом пока мы тут не разберёмся необходимо исключить!

Пост не отступала:

— Но, как же тогда сохранить камень?

Ведьма выдержала паузу и нарочито спокойно произнесла:

— Давайте поговорим об этом без свидетелей. Наличие книги и артефактов с дуальными показателями волшебства может привести к исполнению кары, до момента, когда мы разберёмся с ситуацией. Моргана никогда и ничего не делала на один раз, а играла вдолгую, потому и была великой колдуньей. И если связать заклятье Зеркала, артефакты и наличие людей, то всё становится предельно допустимым.

Кара? Вдолгую? Моргана?

Что за бред!

— Эммануил, — обратилась к крестнику Пост, — ты можешь понадобиться. Мы тебя пригласим. Проводи девушек.

Пришлось всем топать к выходу. Но одного взгляда на жениха было достаточно, чтобы понять: мир висит на волоске.

Шагая в компании Шарлет и Эммануила по широкому пустому коридору, я тихо спросила:

— Сколько часов осталось?

— Не больше шести — ровно до полуночи.

Шарлет вдруг остановилась и закрыла лицо руками. Пришлось тоже притормозить.

— Что с вами?

Эммануил очень трепетно коснулся плеча девушки, а она в ответ помотала головой, но ладошек от лица не оторвала.

— У вас, Шарлет, есть шанс уцелеть, — глотая досаду, промолвила я. — Сердце дракона сделает вас неуязвимой для смерти.

— Что? — голос Эммануила стал растерянным и слабым. — Что ты такое говоришь?

И тут я взорвалась:

— Вы так любите рассуждать о дуализме, что не замечаете другого. Чего именно? Амулеты и артефакты без заклинаний могут сотворить чудо! Пусть только раз, но сполна.

Я опустила голову и сказала то, что собиралась:

— Людям придётся умереть.

Шарлет оторвала руки от лица и растерянно посмотрела на меня, а Эммануил, словно зачарованный медленно мотал головой, отказываясь верить моим словам.

— Простите, — прошептала Шарлет. — Я больше не могу. Я больше не могу! Не могу! Не могу! Все кругом умирают!

Девушка развернулась и побежала по коридору в противоположную сторону, а мы так и остались стоять посередине прохода.

— Картинная галерея?

Я подошла к одному из портретов, скорее для того, чтобы избежать подавленного взгляда мужчины.

— Интересно, а здесь есть та девушка, которая подверглась проклятью Морганы?

Я двигалась от картины к картине, вглядываясь в застывшие на полотнах лица. Люди, изображенные на холстах, были в одеждах разных эпох с подобающими тому времени причёсками. Под каждой рамкой висела табличка с именем и годами жизни. В какой то момент я бросила взгляд на Эммануила, который продолжал стоять с удручённым видом. Не нашла ничего другого, как продолжить болтать:

— Это галерея портретов обитателей замка Катрин. Интересно, не правда ли, Эммануил? Видеть чужое родовое гнездо, в котором не осталось птенцов.

Я сделала еще один шаг и очутилась возле холста с изображением юной прелестницы с голубыми глазами и чёрными, как смоль, волосами. Картина была написана в стиле средних веков и радовала нежными, но в то же время натуральными красками. Внизу стояла подпись: «Роза Гарнье».

— Не может быть!

Я побежала в другую сторону и стала вычитывать надписи, пока не отыскала ту, что хотела: «Катрин Сор». С холста на меня смотрела изящная, русоволосая, молодая женщина с тёплыми, любящими глазами.

— Два имени — один родовой замок, — задумчиво изрёк мужчина.

— Получается, что Эр Сор родня второй жены советника?

— Двоюродная сестра, — промолвил Эммануил, а когда я к нему развернулась, и наши взоры скрестились, снова пояснил: — Она ему кузина. Сор не слишком откровенен и про трагедию мало кто вспоминает в обществе, но я твёрдо уверен, что это так.

Мило получается, ничего не скажешь!

Я снова посмотрела на картину — хотелось запомнить девушку на ней. К тому же взирать на неё приятно: тебя начинает посещать ощущение удовольствия и покоя.