Маги

– Ингрид! – Диана, наконец, обратилась к той, ради которой прилетела во враждебный любому гронгирейскому воину Амальон. – Проводи меня, пожалуйста, на Совет!

Ее обращение к Ингрид прозвучало настолько разительно мягко по сравнению с холодной резкой репликой в адрес Ричарда, что Тэган с Дареном, намеренно преграждавшие Диане путь к воротам замка, почтительно расступились перед ней и своей сестрой, а сам Ричард ошеломленно молчал. Как только Диана с Ингрид скрылись за воротами, Его Высочество ждало еще одно потрясение. Единорог Ингрид, как ни в чем не бывало, направился к дракону Дианы, который, казалось, уснул в отсутствии своей хозяйки. Животное амальонки расположилось рядом с огромной черно-фиолетовой горой, уютно положив голову на переднюю лапу дракона.

Это было невероятно. Если амальонские животные не проявляли выраженной вражды в отношении гронгирейских, а лишь вели себя настороженно, то гронгирейские животные, вслед за своими хозяевами, питали к амальонским зверям лютую ненависть, и если сходились в бою, то готовы были разорвать своих противников. Что способствовало тому, что амальонские животные инстинктивно держались от них подальше. Поэтому мирно лежащие рядом амальонский единорог и гронгирейский дракон, к тому же с вмиг окруженные общей солнечно-фиолетовой аурой, представляли собой столь поразительную картину.

– Что здесь происходит? – только и смог спросить Ричард, беспомощно глядя на Кеннета. – Когда родился мой отец, Король Арун? – настороженно задал он вопрос другу.

– Твой отец родился в две тысяча двенадцатом году, – спокойно ответил Кеннет. – Вы вернулись в свой мир, Ваше Высочество. Пойдемте.

Кеннет похлопал Ричарда по плечу, и они все вместе направились в замок. Никто не хотел пропустить ни слова первой представительницы Гронга, явившейся за две тысячи лет, которые шла война, в Амальон по требованию Совета. И у Дианы было, что им сказать.

Глава 12. Совет.

Диана с Ингрид, хитро переглядываясь, шли по коридорам замка к залу, где была назначена встреча Совета Магов. Их шаги гулким эхом уносились под высокие каменные своды. В коридорах было удивительно светло благодаря множеству узких окон с треугольным верхним окончанием, которые располагались по всей восточной стене замка буквально через каждые полметра. Поле Дианы, которое она не имела права скрывать, находясь в Амальоне, играло в солнечном свете всеми цветами радуги, что неимоверно восхищало Ингрид. Она заливалась веселым смехом, когда аура Дианы вдруг становилась цвета морской волны или бирюзовой. А Диана нарочито делала такое безобидное выражение лица, которое очень подходило к этому цвету.

– По-моему, твой единорог немного подрос, – беспечно заметила гронгирейка, будто бы они не шли сейчас туда, где на нее посыплется град обвинений со стороны ее заклятых врагов.

– Так и есть, – согласилась Ингрид. – Представляю, каким мощным он будет, когда станет совсем взрослым.

– Тогда он будет лишать твоих врагов силы воли одним только взглядом, – пошутила Диана.

– У меня нет врагов, – мягко возразила ей Ингрид.

– А как же я? – продолжала Диана таким же шутливым тоном, хотя по напряжению ее поля можно было легко догадаться, что этот вопрос для нее совсем не шуточный.

– Ты не враг мне, – покачала головой Ингрид.

– А кто тогда? – гронгирейка резко остановилась посреди коридора, который был в обе стороны пуст. Их окружал только солнечный цвет, в котором, как в невесомости, парили микроскопические пылинки, поднятые с каменного пола при ходьбе спешащих на Совет людей. Диана не хотела говорить об этом сейчас, но слова сами вырвались наружу. Задать этот вопрос себе она не решалась, потому что ее слишком пугал ответ.

Ингрид тоже остановилась. Она с удивлением смотрела на женщину, казавшуюся ей самой прекрасной на свете. Неужели та и вправду не понимает, кем она для нее является. Ингрид впервые в жизни ощутила, что ей не хватает слов, чтобы выразить свои чувства. Как она может передать Диане, что та для нее самая невероятная, самая прекрасная, самая добрая, самая смелая, самая умная, а также самая любимая женщина на свете? Как объяснить ей, что никто не может сравниться с ней по силе и глубине тех чувств, которые она в ней вызывает? Как рассказать, что когда Ингрид видит ее, то время останавливается, и сердце ее наполняется блаженством и восторгом?

Воительница смотрела на Ингрид с мольбой. Ни разу в жизни не испытывая того, что она чувствовала к Ингрид, гронгирейка с ужасом ожидала ответа. Что, если для амальонки все игра? И что, если нет?..

Ингрид не могла вынести ее умоляющего взгляда. Она поднялась на цыпочки и приблизила свое лицо к лицу Дианы, так чтобы их глаза оказались почти на уровне.