Magic Noir

- У меня мало времени! – шепотом заметил гость, заставив меня напрячься. Он осмотрелся по сторонам, пока я мысленно прикидывала, где у меня еще есть место для «конфиденциальной беседы».

- Хорошо, - вздохнула я. – Только туалет у нас на втором этаже.

- Пойдет! – занервничал гость, следуя за мной.

Я на всякий случай осмотрелась по сторонам, закрывая двери. Мы стояли в туалете. Между нами был прикрытый золотой крышкой унитаз. 

Если что – скажем, что вдвоем веселее справлять нужду. Для конспирации!

- Я к вам по делу! – шепотом заметил мужик

Я  мысленно пыталась понять по какому.

– Понимаете, я – вампир! И у меня проблема. Я отсосал…

Погодите, дайте-ка мне прийти в себя после столь сильного заявления!

- Я отсосал кровь одной красавицы по взаимному согласию. Не насмерть, конечно же! Утром мы распрощались, как обычно. А вечером я узнаю, что она собирается подать заявление в полицию по статье «грабеж с изнасилованием», если я на ней не женюсь. Да если бы я, как честный вампир, женился бы на каждой, у кого сосал…

Мужчина, я вас прошу… Не надо так со мной… На фоне моей нервной системы можно фотографироваться, как с падающей башней.

- … то я бы был уже многоженцем! – горестно воскликнул вампир, показывая белые и острые клыки. – Тем более, что вчера она была совсем не против! Она даже сама предложила мне уединиться!

- Понятно, - вздохнула я, вспоминая, сколько уголовных дел начиналось примерно так.

«Я познакомилась на остановке с молодым человеком. Он предложил пойти к нему. Я согласилась. Откуда же я знала для чего? У него мы выпили четыре бутылки водки. Потом еще сбегали и  купили два литра пива. Мне стало жарко. И я разделась до трусиков. Потом мы немного поцеловались. И мне стало еще жарче. Поэтому я сняла трусики. А потом у меня упала заколка, я наклонилась и меня изнасиловали. Примите меры!».

- Так, смотрите. Ее действия квалифицируются, как шантаж. Я так понимаю, что улики на вас у нее есть в виде колотой раны на шее, - деловым голосом заметила я, представляя вампира на следственном эксперименте.

Под ярким светом «признавательной» лампы, бедолага впивается зубами в кусок пластилина. Чтобы потом сопоставить «отпечатки зубов».

«Откатать зубки!», - кричит полицейский из одного отдела в другой.

Фантазия разыгралась настолько, что я уже представила «изъятие колющего-режущего оружия» прицельным ударом по челюсти.

Мне почему-то кажется, что где-то явно лежат слепки вампирьих зубов. Возможно они телепаются в пакетике, пришитом к папке! Почему–то появилась выдержка из протокола «при задержании был ранен колом в правое полужопие».

Судьба, прекрати так надо мной измываться!

- Скажите ей, чтобы обращалась в полицию. Пусть пишет заявление, все как полагается, - пожала плечами я, не понимая, к чему вся атмосфера таинственности. – А потом будем смотреть.

Вампир распрощался, вышел из туалета. Я вышла за ним, по инерции смывая воду.

Кутаясь в свое пальто, нахлобучивая шляпу поплотнее, вампир вышел в вечерний туман и растворился.

Я снова взялась за теории.

- Особняк на дороге рядом с совестью не валяется! – проговорила я, вспоминая фотографии роскошных комнат.

Жаба подкралась ко мне незаметно, со словами: «Ой, а можно я вас тут слегка подушу?». 

Воображение живо нарисовало мне эту картинку. Я уже видела себя роскошной мадам со взглядом томным, кутающейся в меха и дымящей сигаретой.  За мной стелился шлейф роскошных духов. У меня свой винный погреб, арт-галерея, а моя тонкая богемная душа  любуется библиотекой.

Я  понимала, что никогда честным трудом не заработаю на этот особняк. Даже если по утрам это будет адвокатская контора, а по вечерам бордель, работающий на полную катушку, в полную силу и в полном составе меня и инкуба.

- Черт! – выругалась я, кусая карандаш и комкая бумагу.

Соблазн велик! Перед глазами возникла улыбка Макса. Я чувствовала себя той самой последней сволочью, которая решила оставить его с носом.

В вечернем выпуске газеты на первой странице красовалась статья о том, как уволили журналиста. Бедолага посмел написать клевету на «чистого и честного сына гномьего магната». За что и поплатился. А бедная газета очень дорожит своей репутацией!

Главный редактор выписал выговор сам себе «за невнимательность». Корректор получил выговор «за содействие». Остальные отделались устными звиздюлями, выписанными самим себе.

Зато следом шла статья о бедном мальчике – экскурсоводе, который решил показать друзьям приобретение отца. Тонкие души, которые разбирались в искусстве, не могли пройти мимо его оплота. Где и пропали бесследно!

- Плевать на принципы! – вздохнула я, собираясь в сторону особняка. – Надо хоть понаблюдать за ним!