Магическая Экспедиция

Гордый воспоминаниями молодости профессор погордился еще пару мгновений, но затем с тяжелым вздохом вернулся к профессиональной деятельности и объяснил:

— На самом деле очень удачно с этой левитацией получилось — любое животное данного стада теперь взлетало вверх при опасности, чем, собственно, коровы оставили без надежного источника питания окрестных волков вместе с нечистью. Вторым несомненным плюсом стало то, что телята, рожденные от летающих быков, также приобретали способности к левитации. Не спрашивайте меня как, это тема моих многолетних научных изысканий, и повторить подобное мне, к сожалению, более не удалось ни разу. Но крестьяне получили неплохой доход, продавая быков-летунов в качестве производителей в окрестные деревни, не говоря о том, что молоко летающих коров шло по цене в три раза дороже обычного — узнали, когда в деревенской таверне остановились.

— Надолго остановились? — поинтересовалась иллюзия Вачовски.

— Часа на три.

— А потом вас узнали и почему-то явно не облагодетельствовали? — все тот же Вачовски.

Магистр гордо не стал отвечать на вопрос.

— Крестьяне — темный народ, — выдал кто-то с телеги.

И почему-то все посмотрели на меня.

Не придумала ничего лучшего, как спросить у профессора:

— А почему моей группе самый большой участок для картографирования выделили?

На мой вопрос магистр тоже отвечать не стал, одарив меня взглядом, видимо выражающим все то же: «Крестьяне — темный народ». После чего дал всем команду рассаживаться и выдвигаться.

* * *

Магические многоместные телеги — транспорт особый, чем-то очень оркские галеры напоминает. То есть как только все рассядутся, маг, занимающий позицию рулевого, дает знак, и все маги одновременно начинают подпитывать телегу магией, энергия переходит на ось, колеса принимаются крутиться. Ничего сложного, магии уходит немного, гораздо меньше, чем у рулевого мага, и приноровившись, можно даже подремать в телеге, чем я и собиралась заняться, все равно дорога дальняя.

Так как мы были группа номер семь, то разместили нас всех шестерых сзади, и мы занимали пять сидений в конце, в смысле, сзади их было пять, а так в каждом ряду было четыре, по два с каждой стороны, и промежуток для прохода посередине. Шестого члена нашей команды — Вачовски — посадили впереди, но Владыка, посмотрев на свое место, молча прошел в конец телеги, взял устроившегося рядом со мной Тихомира за шиворот, перенес его на свое место, а сам демонстративно уселся возле меня, после еще и выразительно оглядел всех на это дело обернувшихся. Все моментально оборачиваться перестали.

Я хотела было попросить Владыку пересесть к тем, кто гораздо больше, чем я, подходит для его жизненных планов, но решила, что мне без разницы, все равно лично я собиралась просто поспать.

— Вперед! — раздался голос магистра Этраса.

И первая телега, поскрипывая и сверкая надписью «Василеа, я люблю тебя», выехала из университетских ворот.

Профессор Ивас, являющийся рулевым нашего транспортного средства, выдержал паузу, пока первая телега не отдалилась на пару десятков шагов, и крикнул:

— Студенты, старт!

Мы привычно протянули руки и коснулись медных, выполненных в виде морд горгулий ручек на правом подлокотнике, и сосредоточились на передаче магии — телега дрогнула и плавно двинулась вперед.

— Это галера? — вдруг спросил Владыка. — То есть сам едешь, сам гребешь?

— Что-то типа этого, — подтвердила я, уже раздумывая над тем, как бы поудобнее устроиться на сиденье и заснуть.

— М-да, — мрачно изрек дракон, — вы бы еще дырки в полу прорубили и синхронно ногами от земли отталкивались.

— Это был первый вариант многоместной телеги, — сообщил ему сидящий слева от него Славен.

Владыка повернулся и очень выразительно посмотрел на меня. В смысле, попытался, потому что, когда на тебя пусть и с выражением смотрит кто-либо, у кого зеленые валики вместо ушей шапкой придерживаются, как-то невольно перестаешь впечатляться, пусть даже и самым выразительным взглядом. Не удержавшись, я улыбнулась, попыталась перестать улыбаться, но улыбка все равно стала шире, а я заметила на свою голову:

— Не левитируем — и то хлеб.

Дракон вдруг вскинул указательный палец вверх и сказал:

— Точно, хлеб!

После чего извлек свой размещенный, как и у всех, в нише под переднестоящим креслом рюкзак, а вот из рюкзака достал деревянную, закрывающуюся крышкой кружку, сунул ее оторопевшей мне, следом извлек кусок яблочного пирога в бумажной промаслившейся упаковке и тоже сунул мне со словами:

— Ты же толком не завтракала. Так что кушай давай, а я пока за нас двоих грести буду.

И с самым суровым видом глядя вперед, разместил широкую ладонь на медной горгулье, присоединяясь к общему потоку силы.

А я сидела, держа теплую кружку и теплый пирог, и смотрела на дракона глазами, полными благодарных слез.

Смотрела до тех пор, пока он не проворчал:

— Я не понял, ты собираешься завтракать вообще или будешь продолжать реветь?

— Я не реву, — тихо возразила, положив пирог на колени и отвинчивая крышку с кружки.