Магическая Трилогия: Спящая Красавица

Ответ Саши Виктора не столько разочаровал, сколько просто расстроил. Он отлично понимал, что Джек скорее правил бы из тени, но в то же время понимал, что тот не смог бы усидеть на месте. Он был бы рядом с мистером Льюисом постоянно и его наверняка запомнили бы.

И даже если бы он представлялся чужим именем, Саша узнала бы, что Виктор говорит о нем. Она узнала бы его под именем Крысолов даже в том случае, если Джек ни разу не назвал бы и этого имени.

Потому, что первое, о чем она подумала бы, увидев Джека — сказка о Гаммельнском крысолове. А даже если бы она не знала ее, Джек сам бы ей ее рассказал. Он был в восторге от этой истории и упоминал бы Гаммельн постоянно, просто так, без повода. Он рассказывал бы факты о нем, рассказывал о Крысолове и жителях Гаммельна.

Джек сделал бы это еще и потому, что не мог бы не оставить Виктору знак. Он не смог бы удержаться от этого хвастливого приветствие. В прочем, отказаться от возможности передать Гадателю привет, было бы совершенно не в его стиле.

— Почему ты спросил ее про Джека? — прервала размышления Виктора Пенелопа. — Сомневаюсь, что ему вообще есть дело до этой семьи, — она нервно теребила бусины на Ловце. Виктор вспомнил, как в детстве ее мать пыталась отучить дочку от привычки теребить бахрому, бусины, просто ленты или шнурки, но безуспешно.

— Он приходил к Грейс в Безмирье, — ответил Виктор. Пенелопа осеклась и посмотрела на Грейс.

— Это правда?

— Да. Он чудесный. Очень помог мне и…

— Это очень плохо, — не дала ей договорить Пенелопа. — Очень плохо, — она опять потянулась за сигаретой. — Тогда нужно действовать максимально непредсказуемо.

— Что? Почему? — Грейс возмущенно всплеснула руками. — Он. Помог. Мне. Выжить.

— Он никогда не делает ничего просто так. Он ведь Крысолов. Ему не зря дано это имя, — начала Пенелопа, но Грейс перебила ее:

— Вы его даже не знаете.

Виктор осекся. Грейс была абсолютно уверена в своих словах, и в этом не было ничего удивительно. Несколько месяцев в Безмирье она провела с ним бок о бок. Он научил ее выживать и ушел, как будто специально.

— Мы знаем его, Грейс. Мы знаем его лучше, чем кто-то еще. Мы с ним вместе выросли, — устало произнес Виктор. — Собирайте вещи, возьмем машину на прокат и поедем к маяку.

— Прямо сейчас? — Пенелопа скривилась.

— Ты сама сказала, что нужно действовать непредсказуемо. Ну, и вот…

— Ладно, — Пенелопа затушила окурок о подоконник и выбросила его в форточку. Схватив Иеронима за рукав, она потянула его к выходу: — Идем, тебе собраться проще, чем мне. Хоть поможешь упаковать доску Уиджи…

— Пождите, — Виктор кивнул на чемоданчик Иеронима и тихо спросил: — Ты правда пустил бы их в ход?

От одного воспоминания о странном наборе инструментов, спрятанном в таком невзрачном чемоданчике, у Виктора по спине пробегал холодок.

— Я ни разу не пускал их в ход, хотя и умею ими обращаться, — Чистильщик вернулся, взял чемоданчик: — И потом, их изначально создавали не для пыток, а в медицинских целях… — он поставил чемоданчик в шкаф и скрылся за дверью.

— Подумать только, медицинские инструменты… — пробормотал Гадатель. Сожаление о том, что он уделял таким мелочам слишком мало внимания, ушло почти сразу же после того, как только за Пенелопой и Иеронимом закрылась дверь.

В номере наступила тишина. Виктор устало потер лицо руками, искренне пытаясь сдержать нервный смех, а потом направился к дверям в свою комнату.

Грейс снова коснулась его руки.

— Я не хочу верить, что он — плохой.

Виктор замер, смотря куда-то в сторону. Все это было так давно, что от болезненных воспоминаний осталось лишь легкая, почти неуловимая, горечь на кончике языка. Что-то, что невозможно распробовать. Он так долго не мог простить Джека, что перегорел и стал остывать, и забывать всю ту боль, что испытывал раньше. И теперь все, что он помнил — детство и юность, и последние несколько дней их дружбы, омраченные случаем с Тристаной. Все это было словно скрыто в густом белом тумане.

Больше всего сейчас Виктор боялся, что вернувшись, Джек разбудит в нем то, от чего Гадатель так долго бежал. И в то же время, он все еще надеялся, что ошибается и в Джеке еще осталось что-то, что можно было бы назвать светом.

И все же, даже пытаясь найти в Джеке добро, Виктор все еще не мог его простить.

Он тряхнул головой, пытаясь избавиться от оцепенения, и ответил Грейс:

— Я тоже не хочу в это верить. Ты даже не представляешь, как сильно я не хочу верить в то, что он не тот, кем я его считал. Но он — Крысолов. Он жесток, циничен и расчетлив. Ему было нужно, что бы ты была ему должна Грейс. И ты теперь действительно его должница.

— Я ведь не знала…

— Я тебя и не виню, — Виктор хмыкнул. — Собирайся.

Глава 26. История Крысолова

Грейс не выглядела разочарованной или грустной, скорее как человек, который испытывает досаду, обиду и недоверие.