Магические изыскания Альмагии Эшлинг

– Нет, нет, – Альма рассеянно махнула рукой, вынырнула из размышлений, вновь сосредоточилась на ученике, слегка улыбнулась ему. – Всё в порядке. Ты уже готов пересказать по-сидрийски басню про птенца и мышонка?

Всё действительно было в порядке – настолько, насколько могло быть. Всё было готово. После всех изучений, поисков, сборов наконец пришло время провести магический эксперимент.

«Вестник Волшебства» неоднократно упоминал, что лучшее время для занятий практической магией – полдень или полночь. Срединное, переходное время – граница между утром и днём или между «сегодня» и «завтра». Между двумя мирами.

Чтобы увеличить свои шансы, Альма решила последовать этому совету. Полдень по зрелом размышлении отвергла: слишком велик был риск, что кто-нибудь отвлечёт, помешает, пусть ненароком. Значит, оставалась глухая ночь.

Нервно заплясало пламя затепленной свечи – единственной, ведь каждый источник света был помехой, пламя грозило сжечь хрупкие чары. Безопасны – и даже полезны – для магии были лишь особые свечи да зачарованные масляные лампы; однако, как ни искала Альма секреты их изготовления, ей удалось найти только упоминания таких свечей и ламп, не более. Вероятно, секреты были ведомы членам клуба магов «Абельвиро» – но Альма не входила в их круг.

Поначалу мелькнула мысль вовсе обойтись без света, однако ночь была так черна, так густа, что Альма с трудом различала белизну собственной сорочки, не говоря уж о мелких красных ягодах рябины и тиса. А именно в них была суть.

Жёсткие ветки царапнули кожу, запутались в волосах. Альма надела на голову – волосы были распущены, разделены на прямой пробор, каштановыми волнами свободно ниспадали на спину – венок из рябины. Левой рукой зачерпнула горсть измельчённых сушёных листьев, единым плавным движением рассыпала их на столе перед собой в закольцованную линию. Правой рукой подхватила кувшин, плеснула речную воду в серебряное блюдо – почти до краёв, но не через край. Сняла с головы венок и положила его перед собой, поверх лиственного круга. Обеими руками взялась за наполненное водой блюдо – теперь медленно, осторожно… Ещё сложнее, чем класть неровное на ровное, – укрепить ровное на неровном. Блюдо на венке. Чтобы оно не упало, не накренилось, ни в коем случае не пролило ни капли воды.

Получилось!

Конструкция выглядела шатко, но всё же была, несомненно, устойчива. Так, теперь последнее – и главное. Сорвать ссохшуюся ягоду с венка, не потревожив ни блюдо, ни воду. Покатать её на ладони, задать вопрос – один, другого шанса не будет! – и бросить ягоду прямо в центр блюда.

Альма замерла, даже дышать перестала, провожая взглядом тонувшую ягоду.

Та колыхнулась на дне, успокоилась и тоже замерла. Разгладились последние круги на воде. Ни единого движения.

Секунда утекала за секундой, однако уже было ясно: провал. Никакого результата, ни капельки магии. Все приготовления, все старания – всё было зря.

Но… После неудачи с рябиной ещё оставался тис.

Второй венок опустился на голову мягче – вечнозелёная упругая хвоя. Снова сушёные листья, снова серебряное блюдо (другое, старее, глубже), снова звон речной воды, снова выравнивание венка на листьях, блюда на венке, воды в блюде… Даже не оторвать красную ягоду, а перетереть ногтем удерживавший её черенок, так дольше, зато аккуратнее, меньше риска потревожить венок, блюдо и воду, испортить всё одним неловким движением.

Покатать ягоду на ладони – так, чтобы она не упала, но и не останавливалась, всё время пребывала в движении. И вместе с тем задать вопрос.

«Вестник Волшебства» не уточнял, как следует спрашивать: мысленно ли, или вслух шёпотом, или в полный голос. Альма собиралась спросить что-нибудь простое, как и в первый раз, но её губы сами собой прошептали то, о чём она боялась спрашивать даже саму себя:

– Суждено ли мне покинуть «Тёмные Тисы»?

Ни тисовые ветви, ни студёная вода почти ничем не пахнут. И всё же откуда-то донёсся свежий запах реки, и терпковато-прохладный запах леса, и топкий запах мха, и дурманящий запах согретого ягодного сока… или крови?

Пламя свечи вздрогнуло, колыхнулось, будто мимо него пролетело что-то невидимое.

Альма не бросила ягоду в блюдо – она выронила её. Пара брызг, ледяная капля на руке. Ягода, покачивавшаяся на дне блюда, пока не успокоившись после падения… Или из-за чего-то иного?

Красная ягода тиса так и не успокоилась – наоборот, стала раскачиваться сильнее, словно вода в блюде не была неподвижна, а подталкивала её течением. Дрогнула раз, другой. Перевернулась. Перевернулась ещё раз. И сперва медленно, а затем всё быстрее покатилась по дну, вычерчивая круг. Слева направо, по часовой стрелке. Не против часовой. Это значило «да»!

…И это значило, что Альма сумела призвать магию.

Что магия существует.