Магические изыскания Альмагии Эшлинг

Некоторых особо упорных выскочек господин Рондо выучил по именам, пусть и вовсе того не хотел. Взять, к примеру, госпожу Прорицательницу (да-да, она подписывалась именно так!), которая исправно раз в месяц присылала результаты раскладов пасьянсов, а заодно, кажется, делала намёки, которые не должна бы позволять себе добропорядочная госпожа в переписке с мужчинами, сколько бы лет ей ни было – хоть семнадцать, хоть семьдесят.

Или господина Итинна из «Зелёных холмов» близ Оннилона, к северу от Денлена, в трёх днях пути от столицы (зачем он каждый раз подробнейшим образом указывал своё место жительства – неужто тешил себя надеждой, будто кто-нибудь вздумает его навестить?), дотошно задававшего по вопросу к каждому тексту очередного выпуска. Серьёзно: если в выпуске было пять статей, два эссе, два отчёта о заседаниях, один репортаж, одна биография какого-либо члена клуба и десяток мелких заметок, то из «Зелёных холмов» вскорости прилетал двадцать один вопрос, ни меньше, ни больше. И все отменно глупые: «Каким конкретно пальцем чертить указанные символы?», «Можно ли заменить шишки хмеля на шишки ели?», «А что по поводу магических свойств яблок думает господин придворный маг?»

Или некоего господина А.Э. из окрестностей Грумблона, который буквоедской назойливостью мог бы соперничать с господином Итинном и единственным достоинством которого было то, что он несколько десятилетий подряд платил звонкой монетой за подписку на «Вестник Волшебства». Помнится, одну особо невежественную эпистолу господина А.Э. наряду с ещё охапкой подобных господин Рондо не поленился раскритиковать в своей статье… На удивление, после этого острого и меткого, как хорошая шпага, критического разбора поток писем от господина А.Э. не иссяк – даже как будто наоборот, усилился, словно грумблонский господин изо всех сил тщился доказать редакции свою значимость. Однако так и не преуспел. Единственное, чего он добился, – его запомнили. Хоть и не в том качестве, в каком ему, вероятно, хотелось бы.

О! Лёгок на помине…

Господин Рондо со вздохом повертел в холёных руках сложенный конвертиком лист бумаги – очередное письмо от А.Э. из окрестностей Грумблона. Что ж, чем скорее господин Рондо разделается с этой неприятной обязанностью, тем лучше.

Он небрежно пробежал глазами первые строки, готовясь отбросить письмо в кучу подобных, находивших себе применение в качестве растопки для каминов. Но не отбросил. Напротив, его пальцы сжали бумажный лист крепче.

Письмо касалось репортажа, написанного лично господином Рондо. И магического ритуала, проведённого великолепным господином Уилкомби.

Господин Рондо, в полной мере воспользовавшийся протекцией своего уважаемого дядюшки, члена изначального состава клуба магов «Абельвиро», удостоившийся места в клубе, а затем и в редакции «Вестника Волшебства», ставший – абсолютно заслуженно! – одним из доверенных лиц господина Уилкомби, лучше многих знал, что реальность и её отображение на страницах газеты не всегда в точности совпадали. Об этом знали господин Уилкомби и верные ему люди из особого круга посвящённых, в который имел честь входить господин Рондо. Но в который не входил – и не мог входить! – нелепый господин А.Э. из окрестностей провинциального городишки. И всё же по случайности ли, по наитию ли, или благодаря добытой откуда-то информации (не завёлся ли среди них предатель?! Новички клуба – особенно дерзкий господин Толмирос и его похожий на снулую рыбу приятель барон – порой вели себя подозрительно, будто готовясь мутить воду) этот А.Э. сделал то, чего сделать никак не мог: повторил магическое деяние господина Уилкомби.

Сей факт следовало довести до сведения господина Уилкомби. Несомненно. Немедленно.

И, в конце концов, письмо, вместо того чтобы отправиться на растопку, попало к издателю «Вестника Волшебства» и по совместительству председателю клуба магов «Абельвиро» – могущественному господину Уилкомби.

* * *

Плюх!

Вода разбилась тысячей брызг у ног Альмы, забрызгав подол её платья.

У нежданной атаки могла быть лишь одна причина, и Альма, чуть сдвинув шляпку назад, завертела головой, отыскивая источник неприятностей. Ах, да вон же он! Забрался на раскидистый дуб и был бы почти незаметен в пышной кроне – кабы не сотрясался от беззвучного хохота.

– Джорри, – произнесла Альма нежным голосом, не предвещавшим ничего хорошего.

– Да, сестрица? – нахальный юнец тут же взял себя в руки и одарил её умильным взглядом, будто был совершенно, абсолютнейше ни при чём.

– Мы с твоей матушкой собрались ехать в Грумблон, и я как раз шла узнать, не захочешь ли ты присоединиться к нам… но теперь вижу, что ты занят более важными вещами.

– Сестрица! – в одно-единственное слово Джорри умудрился вместить целую гамму чувств. Но тем не ограничился и, спохватившись, затараторил извинения: – Прошу простить мне мою неудачную шутку, милая сестрица. Я лишь хотел испытать в деле сконструированный мною механизм и вовсе не думал причинять вам вред – вообще-то, я думал, что первым по этой тропинке пройдёт садовник или старина Охар…