Магические ритуалы и обереги

Катали мы с ней матрасики и болтали. Связывали их старыми поясами. Вдруг наткнулись на один любопытный матрас, на нем живого места не было, весь латаный-перелатаный, заплатка на заплатке. Остановились мы и смотрим на него вдвоем.

– Она что-то говорила, чтобы я матрас какой-то не выкидывала. Говорит, увидишь его, сразу поймешь, дескать, он самый дорогой, пусть лежит. Говорила, что это память о ней, – сказала Людмила.

– Страсть какая, разве можно такое оставлять? Он же весь буграми, там, наверно, весь наполнитель свалялся. Всё комками. Домой его поволочешь? Он ко мне в крокодильчик не поместится. Учтите, у меня багажник спереди.

– Да, да я понимаю, но как волю тетушкину не исполнить?

– Сидит ваша тетушка сейчас на небушке и смеется. Может, так над ней дед прикололся. Она матрас оставила, а теперь вот вам достался. Мне кажется, из него даже солома торчит, – я изо всех сил дернула за желтую «соломинку».

Оказалось, что это обычная нитка, немного порвался шов на очередной заплатке.

– Ладно, ты права, ну куда я это убожество дену? – кивнула Людмила. – Даже в будку Бобику не постелешь, такой он страшный.

Мы попытались скатать матрас, но он был тяжеленный.

– Кирпичи, что ли, она туда положила? – поморщилась я.

Стали его сворачивать, и тут он лопнул.

– Вот еще этого не хватало. Пока допрешь его до помойки, весь в трухе будешь. Он же рассыпается на глазах.

Я его со злости сильней тряхнула и прижала, чтобы валик был плотней. Матрас треснул в другом месте, и что-то со звоном упало на пол.

– Что там? Очередной гвоздь? – спросила я Людмилу, которая полезла под кровать смотреть, что туда укатилось.

– Не вижу, сейчас фонариком освещу, – сказала она.

Женщина залезла под кровать и стала там шариться.

– Там какая-то монетка. Мне можно ее трогать?

– Сей момент, обождите, – сказала я и нырнула под кровать.

На полу лежала довольно большая монета, номинал разглядеть не удавалось.

– Вылезаем, монету не берем, пошли смотреть, что там еще в матрасе поналожено, – скомандовала я.

Мы с ней выбрались из-под кровати и принялись трясти матрас. Он совсем лопнул, и из него чего только не посыпалось. Мама Люда и я смотрели на всё это великолепие ошалелыми глазами.

– А тетушка-то была права, матрас-то дорогой, – еле прошептала я. – Вот тебе и Турция, вот тебе и Багамы, и Париж с Лондоном.

– И новая мебель.

Весь пол был усеян золотыми и серебряными монетами, золотыми украшениями, небольшими металлическими серыми брусочками, какими-то мешочками.

– Обалдеть, – только и смогла произнести Людмила.

– Новый наматрасник шьем? – спросила я ее.

– Не знаю, – ответила она растерянно. – Я могу что-нибудь из этого взять?

– Да хоть всё берите, – рассмеялась я. – Ваше наследство. Делать-то что будем с этим добром?

– А ты никому не расскажешь? – она села на колени и стала рассматривать украшения.

– Нет, – я пожала плечами.

– Точно?

– Угу, – кивнула я.

– И даже Саше?

– Тем более Саше, – заверила я женщину.

– Никому не рассказывай, я потом решу, что с этим делать. Вот только нужно всё куда-то спрятать. Порвался наматрасник, как жалко, – зашептала она.

Ого, тут и до сумасшествия недалеко. Того гляди начнет меня обвинять в том, что я что-то у нее украла.

– Давайте всё по кучкам разложим и посмотрим, куда можно убрать каждую кучку, – предложила я.

– А вдруг залезут и украдут? – она посмотрела на меня какими-то странными глазами.

– Кто залезет? До этого никто не лазил, а сейчас залезет? Тем более что сейчас начнем всё выносить, соседи увидят, что в квартире брать нечего, и не полезут.

– Ты говори потише, а то вдруг кто подслушивает.

– Смотрите, – стала складывать я в стопку серебряные рубли. – Это серебро. Можно сдать в ломбард, но примут как лом, а можно поискать коллекционеров и попробовать продать, как антиквариат.

– Мне страшно, – вдруг заплакала тетя Люда.

– Пошли чай пить, – встала я с пола.

– А как же вот это? – она показала рукой на пол.

– А куда оно денется? – спросила я.

– Ворона залетит и утащит.

– Всё утащит? – с сарказмом спросила я.

– Ну колечко там или сережки, – сглотнула слюну Людмила.

– Закройте форточку. Я чайник пока греться поставлю.

Ушла из комнаты на кухню. Преображение Людмилы мне не очень понравилось. Хотя, может быть, она просто не ожидала такого. Сначала подушки со всяким разным добром, теперь матрас с золотом, свихнуться можно.

Я сидела на кухне и ждала, когда согреется чайник. Людмила почему-то не торопилась пить чай. Накрыла на стол, вытащила из сумки пирожки. Люда тоже что-то взяла с собой, но не буду же я у нее в пакете копаться. Пошла за ней в комнату. Она застилала полы покрывалами и что-то бормотала себе под нос.

– Решила прикрыть на всякий случай, а то вдруг кто в окно подглядывает.

– Мы на третьем этаже.

– С соседнего балкона, – прошептала она.

Вышли из комнаты, она всё время озиралась. Руки у нее тряслись, а лицо покрылось красными и белыми пятнами.