Магические ритуалы и обереги

– Я к бабке Нине ходила, она сказала, что помочь ничем не может, и послала к вам, – вздохнула она.

– Ого, какие рекомендации, я польщена. А я чем помочь должна? – поинтересовалась я.

– Да я и не знаю. Дочь у меня чахнет, сохнет, есть отказывается, всё своим Виталиком грезит. А он из нее потаскуху сделал, продавал ее за деньги, – женщина вдруг заплакала и отвернулась к окну. – Помогите, пожалуйста. Я не знаю, что с ней делать. Боюсь, что руки на себя наложит. Лежит на кровати и не ест и не пьет, смотрит в потолок.

– Может, ее в больницу определить? – спросила я.

– Куда? В желтый дом? – спросила женщина с горечью.

– Ну да, – покачала я головой, – Может, это болезнь какая психическая начала прогрессировать.

– Да нет у нас в роду психических и не было никогда. Она как к бабке съездила, так и вернулась чужим человеком.

– Может, чего там с ней сделали? Вот она и сломалась, – предположила я осторожно.

Она помотала головой.

– Я фотографию принесла. Посмотрите?

Надя достала фотокарточку из кармана и положила на стол.

– Надежда, я по фото не вижу. Мне бы так на девочку посмотреть, вживую.

– Да не придет она сама к вам.

– Ну так мы вроде в одном поселке живем, не за тридевять же земель, – я посмотрела на нее внимательно. – Что бабка Нина сказала?

– Да ничего не сказала, говорит, это не ее профиль, и помочь она не может. Вот если порчу на кого навести или приворот сделать, то всегда пожалуйста, а вот снимать она ничего не будет.

Я налила чай нам в кружки и поставила их на стол. Женщина схватила чашку в руки и жадно стала пить чай. Я рассматривала фото девочки. На меня смотрела вчерашняя школьница открытым взглядом. Было видно, что Валя – девушка целеустремленная, не ветреная и не пропащая.

– Она такая умница, ее на бюджет взяли, училась так хорошо. Первый курс сама отучилась, сессию сдала на отлично. А тут у нее эта подружка появилась, компания какая-то нехорошая. Я ей стала говорить, а она мне: «Мама, ты ничего не понимаешь, с ними весело и хорошо». Я и сдалась, не всё же девчонке за учебниками корпеть, ей и погулять хочется, и развлечься. Вот и развлеклась, – она тяжело вздохнула и вытерла слезы шарфом.

– Надя, давайте так, я к вам завтра зайду и посмотрю на вашу девочку. Но если у нее какая-то душевная травма, то это уже не ко мне, а к врачу. Чайку еще налить? – спросила я.

– Хорошо, и чаю еще, если можно.

Налила ей в чашку заварки и кипятка. Она стала потихоньку пить чай.

– Я ее всю жизнь оберегала, ничего делать не разрешала, лишь бы она училась хорошо. Хотела, чтобы специальность получила хорошую, в городе жить осталась, чтобы не жила так, как я. Отец у нее десять лет назад уехал в город за длинным рублем, да так и не вернулся. С тех пор мы с ней вдвоем и живем. А тут этот обалдуй нам на голову свалился, – она снова вздохнула.

Допила свой чай, сказала, где она живет. Я ее проводила до калитки, договорились, что я к ней после обеда подойду, посмотрю на девочку.

Вот чувство у меня какое-то странное, что не всё так просто, как кажется, что-то Надежда недоговаривает или скрывает, а может, не знает.

Восьмерка мечей

Утречком встала, проводила Александра на работу, подняла детей, пошуршала по хозяйству. Детки сели грызть гранит науки, а я отправилась деньги зарабатывать, гадать всем страждущим. Решила и на Надю с Валей карты разложить, на их ситуацию посмотреть. Хм, интересно получается, кто-то что-то скрывает или мне лгут. Карты разрешили посмотреть их случай, если получится, то и помочь. Ну что же, посмотрим, с чем дело имею.

Собрала после обеда свои манатки, положила несколько свечей, травяные веники, спички и святую воду. Сама оделась в чистую одежду, чтобы помех не создавать, и отправилась по адресу. Надежда сразу открыла мне дверь, словно не отходила от нее и сидела рядом, ждала. Уголки губ были опущены, она смотрела на меня с надеждой и тоской. Проводила меня на кухню, где собиралась меня напоить чаем.

– Надя, я сюда пришла не чаи распивать, покажи мне девочку. Если это по моей части, то потом и чаек с тобой попьем, и плюшек поедим.

В доме пахло выпечкой, видно, женщина готовилась к моему приходу. Надя кивнула и повела меня в маленькую спаленку. На деревянной кровати лежала худая девочка, сложив руки на груди, как покойница. Она смотрела в потолок и не шевелилась. Надежда начала распекать дочь, дескать, совсем вся высохла, поела бы, а то не сегодня завтра помрет. Я попросила ее выйти. Женщина вскинула удивленно брови, поджала губы и не двигалась с места.

– Надя, мне нужно девочку посмотреть, а вы мешаете, создаете дополнительные помехи, – сказала я.

Она продолжила стоять на месте. Я на нее внимательно смотрела.

– Я думаю, что мне стоит присутствовать, – ответила она.

– Ну что же, присутствуйте, а я тогда пойду, – пожала я плечами и развернулась к выходу из комнаты.

Она преградила мне путь и не дала выйти.

– Нет, вы останетесь, пока не посмотрите мою дочь, никуда не уйдете, – сказала она с угрозой в голосе.

– Я не могу ее посмотреть в вашем присутствии, вы мне мешаете, – ответила я.