Магические штучки. Неоконченная повесть

Жил да был парень моих лет, учился в МФТИ, в армию сходил, квартира своя с некоторых пор… И вдруг оказывается, что этому человеку от жизни не нужно общепринятого материального, а нужно, чтобы просто было интересно. А поскольку одна из интересностей жизни — это всяческие нестандартные люди, то их появление и пребывание в квартире всячески приветствуется и не прерывается до тех пор, пока они не начинают быть хозяину неприятными. Таким образом, Серегина квартира постепенно превратилась в постоянно действующую тусовку, качественный состав которой меняется в зависимости от изменения увлечений его самого. Сейчас, например, у него можно встретить компьютерщиков — раз, и магов-экстрасенсов-энергетических деятелей — два. Это в основном, но и другого народа тоже бывает немало, так что не соскучишься. По моим прикидкам, вполне можно было попросить Куковлева приютить Светлану на насколько дней, а за то, как она будет обходится с сексуальной озабоченностью мужской части куковлятника, я особенно не беспокоился.

Длинная и обычно нудная дорога на метро пролетает почти незаметно за растолковыванием Светке тонкостей истории и нынешнего состояния куковлятника, разумеется в тех пределах, в каких ей это стоит знать, ну и, конечно, основных правил поведения: не пить, не курить («Серьёзно что ли?» — «Ну я же говорил, что это не обычный флэт!»), посильно обеспечивать общество едой, не наводить бардака свыше существующего… Ничего сверхособенного.

Светлана слушает, согласно кивает, и я вижу, что идея некоторое время пробыть у Серёги ей… ну, не то чтобы начинает нравиться, но и чувство протеста вызывать уже перестала. Как сказал Ходжа Насреддин Багдадскому вору: «Полдела сделано. Осталось только уговорить принцессу». А роль принцессы, в данном случае, будет исполнять Куковлев.

— Менее подходящего исполнителя этой роли трудно представить,— заканчиваю я рассказ и добавляю: — Ты бы за принцессу сошла гораздо лучше.

— Серьёзно? Надо как-нибудь попробовать! — говорит Светлана с некоторым превосходством, как будто она и так младшая сестра принца Уэльского. Я хочу сказать ещё что-то, но поезд тормозит, и приходится проталкиваться к дверям.

Узкая лестница хрущёвской пятиэтажки, и вот оно, широко известное в узких кругах место: дверь в квартиру, на ней номер «50», а под ним надпись: «А что это за шаги? — А это, мнэ-ээ, нас арестовывать идут!». Надпись эта появилась после реального визита милиции, первого, но скорее всего не последнего — уж больно своеобразное это место, квартира 50.

Итак, я приличия ради звоню, а потом берусь за полувыдавленную фанеру двери и осторожно, чтоб не оцарапаться о торчащий гвоздь, открываю путь вовнутрь, а потом так же осторожно закрываю его за Светланой. Посреди прихожей лежит внушительная куча походного снаряжения, поперёк зеркала возложен деревянный меч и фанерный щит со следами жестоких схваток. Из кухни слышно брякание гитары, а глянув вперёд, я вижу сразу две картины, разные по теме, но одинаково впечатляющие.

Левее, в центре комнаты стоит пухленькая молоденькая девочка в белом костюмчике, держит над головой воздетую руку с ножиком столового вида и сосредоточенно всматривается в него. Рядом с нею враскоряку стоит не менее молодой мальчик и направляет на кинжал напряжённые пальцы — идёт некий эзотерический ритуал.

Правее, перед экраном полуразобранного, но работающего компьютера, возлежит с клавиатурой на пузе и телефонное трубкой у уха длинноволосый и толстый парень в заношенных плавках и произносит примерно следующую фразу:

— …То есть коннект всё же проходит? Значит, этот девайс в принципе компатибал, но компатибал нетривиально, и если мать кривая, то будет глючить[20].

После чего трубка кладётся, он оборачивается ко мне и восклицает:

— О, привет! Жрать принёс?

Парень в плавках и есть хозяин этой квартиры, этой тусовки и этого компьютера, словом, Серёга Куковлев собственной персоной.

— Нет,— говорю.— С деньгами нонче дупа, так что в другой раз.

— Ладно. Чай будешь? У нас там какое-то печение есть…

С этими словами Серёга спихивает клавиатуру в сторону, встаёт и движется на кухню, полностью игнорируя мальчика с девочкой, которые, судя по их отрывистым репликам, пробивают куда-то какой-то канал. Стоящая молча Светлана удостаивается мимолётного взгляда, но не более — подразумевается, что я сам её представлю, а если не представлю, то значит и не стоит она того.

На кухне обычное для нынешних времён квартиры 50 общество: одна девица системного вида (некрасивое лицо, длинное платье-тряпка, фенечки[21] на запястьях и хайратник на распущенных волосах) бренчит по струнам, другая — такая же, но посимпатичней, расчёсывает ей волосы; худой парень в дырявых джинсах сидит у стола сам по себе; а в углу, на трёхногом стуле — ещё один персонаж — в тройке, при галстуке, коротко подстрижен, но, судя по всему, чувствует себя в неформальной обстановке вполне свободно, да и обстановка тоже ничего против не имеет.