Магические твари

Если бы меня хотели просто убить — убили бы сразу, на месте. В крайнем случае — довезли бы до ближайшего леса и закопали в прохладном песочке под соснами.

Если я жив — значит, зачем-то нужен.

Я не испытывал никаких иллюзий и не надеялся на милосердие. Достаточно было повернуть голову и взглянуть на соседний стол, чтобы дурацкие мысли вылетели из головы.

Они знали, что мастер Казимир превратился в кота. Иначе просто выбросили бы труп на помойку.

Но они забрали тело, привезли его сюда и положили у меня на глазах.

Чтобы напугать и использовать.

Сначала от меня попытаются получить то, что им нужно.

А потом убьют.

Я опустил затылок на холодный металл и заставил себя дышать. Равномерно — на четыре счёта вдох, на четыре счёта выдох.

Через несколько минут стало легче.

Злость ушла, уступила место спокойной отрешённости.

Приходите, твари!

Я готов.

Дверь операционной открылась совершенно бесшумно. Вошёл высокий худой мужчина. Его голова была похожа на яйцо, украшенное аккуратными усиками.

Поверх одежды он носил прорезиненный фартук.

— Очнулся? — спросил мужчина. — Хорошо!

В его голосе слышался сильный немецкий акцент.

Мужчина деловито приподнял мою голову и осмотрел ссадину, которую оставил пистолет.

— Ничего. До свадьбы заживёт.

Он сказал это абсолютно серьёзно, без шутливых интонаций.

Мужчина взял марлевый тампон и бутылочку с прозрачной жидкостью. Обильно смочил жидкостью тампон и приложил его к моей голове. Я почувствовал лёгкое жжение.

— Перекись водорода, — объяснил мужчина.

Обработав ссадину, он ощупал мои руки и ноги.

— Конечности немного отекли. Чувствуешь прикосновения?

Руки и ноги, и в самом деле, онемели. Видно, ремни стягивали их слишком долго и слишком туго.

— Не чувствую, — ответил я.

Мужчина нахмурился. От этого между его бровей образовалась вертикальная морщина.

Он подошёл к двери, приоткрыл её и крикнул:

— Пётр!

Через минуту я услышал густой окающий баритон:

— Чего изволите, ваше благородие?

— Пётр, клетка готова?

— Готова. Только что замок проверили.

— Замечательно! Отвези его в клетку, и смотри, чтобы не кинулся.

— Всё сделаю, ваше благородие!

К моему столу подошёл огромный санитар, похожий на добродушную гориллу. Голубой медицинский комбинезон трещал по швам на его мощных плечах. Низкий лоб выглядел приплюснутым, а в широкой улыбке было что-то детское.

Санитар взялся за ручки и выкатил меня вместе со столом из операционной.

Санитар вёз меня по длинному коридору. Перед моими глазами проплывал низкий кирпичный свод, вдоль которого тянулись толстые кабели в резиновых оболочках.

Они напоминали медленно извивающихся змей.

Коридор пропах запахом больничной еды.

Я, как мог, крутил головой из стороны в сторону, запоминая дорогу. Санитар не препятствовал мне. Он катил стол равнодушно, как катят тачку, наполненную дровами или землёй.

В конце коридора находилось обширное помещение, посреди которого стояла просторная клетка. Рядом ютились другие клетки, поменьше.

У самой стены стоял пустой вольер, затянутый частой сеткой. Столбы вольера и верхний край сетки поднимались до самого потолка.

В одной из клеток я увидел урядника.

Абсолютно голый, он скорчился в углу клетки, прямо на полу, обхватив руками жилистые бледные ноги. Голова урядника была забинтована.

Что же это за люди, если они запросто держат в клетке полицейского, и ничего не боятся?

Увидев меня, Иван Никифорович вскочил на четвереньки и прижался лицом к толстым железным прутьям. Словно хотел просунуть голову наружу.

— Сука! — хрипло закричал он. — Я до тебя ещё доберусь!

Он выкатил глаза и уставился на санитара.

— Посади его ко мне, а? Хоть на десять минут! Этот сучёныш мне всю жизнь поломал! Ну, дай душу отвести напоследок!

— Не положено, — добродушно отозвался санитар.

Гремя ключами, он открыл дверь большой клетки и без видимых усилий отодвинул её в сторону. Жалобно взвизгнули ролики.

Санитар закатил меня в клетку и расстегнул ремень на моей левой руке.

— Дальше сам, — сказал он и вышел из клетки.

С грохотом задвинул на место дверь и два раза повернул ключ в замке.

— Каталку потом заберу, с охраной.

— Пожрать дайте! — отчаянно крикнул урядник.

— Обед вечером, — ответил санитар.

Я дотянулся, нащупал пряжку ремня и отстегнул правую руку. Сел на каталке и принялся расстёгивать ремни на ногах.

Ремни оставляли на коже глубокие синие полосы — видно, пристегнули меня на совесть.

Боялись, чтобы не сбежал?

Я принялся, как следует растирать, запястья и лодыжки. Чёрт его знает, сколько времени меня держали связанным. В первую очередь надо восстановить нормальное кровообращение.

Наконец, ступни и кисти рук словно закололо тысячами маленьких иголок. Это кровь возвращалась в пережатые ремнями сосуды.

— Поймали тебя! — злорадно сказал урядник.

Он так и стоял на коленях, просунув лицо между прутьями клетки. Глаза урядника, не отрываясь, следили за мной. Он плюнул, но вязкая слюна, вместо того, чтобы долететь до меня, потекла по его отвисшей губе.

Ничего не ответив уряднику, я внимательно оглядывал помещение.