Магические узы

- Ты уже жалеешь, - пробормотала я, ощущая невероятный ореол абсолютной безопас-ности и непоколебимого спокойствия, сопутствовавшего Ратмиру.

- Нет, - сухо отозвался тот и выжал педаль газа.

Мне так много хотелось рассказать ему, столько спросить, но я могла лишь зачарованно разглядывать его четкий профиль, смешные рожки, торчавшие из-под густых спутанных волос, руки, расслабленно лежавшие на руле. За окном мелькал разукрашенный разноцветными свет-ляками ночной густой лес, и в кронах деревьев, путаясь и перемещаясь змейками, мерцали за-колдованные гирлянды.

Неожиданно на меня навалилась страшная усталость, как всегда после сильных тревол-нений. Веки стали тяжелыми и захлопнулись совсем неожиданно. Я даже не осознала, когда именно меня поглотил глубокий успокоительный сон, такой необходимый измученному двумя последними сутками телу.

* * *

Сначала грудь сдавило, как будто сверху положили многопудовую гирю, и стало нечем дышать. Потом нахлынула невыносимая душевная боль, сильнее любой физической, отчего захотелось заорать в голос. Я не могла понять, откуда она взялась. Почему мучает меня? В панике глаза распахнулись и уставились на Ратмира, который, прижав трубку коммуникатора к уху, чтобы звонок не разбудил меня, внимательно слушал собеседника. Облегчение, что мужчина в действительности жив, оказалось сродни наслаждению.

Зеркальце пискнуло, отключая вызов. Я сидела очень тихо, поспешно зажмурившись, чтобы не выдать своего пробуждения, но от Ратмира сложно таиться.

- Скажи мне, - неожиданно заговорил он, разглядывая дорогу, - с чего ты вдруг реши-ла, что я погиб?

Не открывая глаз, я тихо пробормотала:

- Мне так сказали, - короткий косой взор скользнул по напрягшемуся лицу Ветрова, похоже, он едва сдерживался от крепкого словца в адрес Богдана, - хотя неправда, мне так промолчали.

В автокаре повисло тяжелое безмолвие, лишь напевала едва слышная мелодия, а на ло-бовом стекле светились намороченные цифры музыкальной эфирной волны. Наверное, Ратмир взвешивал мои слова и пытался оценить их на правдивость. Торопить я его не собиралась - пускай прочувствует.

Мы, судя по всему, уже давно минули городскую стену и сейчас стремительно прибли-жались к центру Ветиха, оставив позади спальные холмы. Из-за позднего часа улицы пустели, и по тротуарам под огнями витрин, еще не успевших закрыть ставни, торопились припозднив-шиеся гуляки. На остановках терпеливо дожидались ночных трамваев похожие на тени горо-жане, опоздавшие на последние поезда в подземке.

- Скажи, а он тебе не объяснил, что взрыв был запланирован? - внезапно прервал тяго-стную тишину Ветров, заставив меня поменяться в лице.

Руки сжались в кулаки, и стало отчаянно жаль, что, не желая отпускать Ратмира, я так и не влепила брату-предателю пощечину за вранье, ввергшее меня в черное отчаянье. Ведь мол-чание - та же ложь, единственно завуалированная.

- Нет, - процедила я, все больше злясь на Богдана, - как-то запамятовал, наверное.

- Мы хотели избавиться от Златоцвета Острова и браслетов Гориана одним махом, - глядя на дорогу, произнес Ветров, как будто по-прежнему разговаривал не со мной, а с невиди-мым собеседником по коммуникатору, - но его кто-то предупредил, и он вовремя ушел. Прав-да, его армия почти вся осталась там…

Ратмир плавно повернул руль, входя в поворот, несмотря на то, что световой фонарь за-горелся красным. Ветров, признаться, гнал, не сбавляя скорости даже на опасных перекрестках, как будто сильно торопился, хотя внешне не выказывал и тени беспокойства. Огни за окном расплывались в сплошную линию, и здания превратились в темную монолитную стену, ведь водитель все сильнее и сильнее надавливал на педаль газа.

- Веда, - Ратмир смотрел в боковое зеркальце заднего вида, словно бы нарочно стараясь не встречаться со мной глазами, - иногда любой из команды погибает.

От его заявления я, признаться, поперхнулась и сдавленно кашлянула.

- Якобы, - быстро поправился он и, шутя, добавил: - не стоит расстраиваться. По край-ней мере, сразу, пока не проверишь. Это не профессионально.

Он попытался неудачной подколкой разрядить нарастающее напряжение. Правда, без-успешно, и меня слегка перекосило. Насмешливый тон словно бы ударил под дых.

- Значит, расстраиваться - это не профессионально? - изогнула я брови, пытливо гля-нув с бесстрастное лицо Ратмира, и сухо добавила: - Да, ты прав. Меня действительно рас-строила твоя гибель. Немного.

Убила бы собственными руками! Мне не верилось, что всего с полчаса назад на ночной дороге эта жестяная банка, отчего-то принявшая мужское обличие, проявляла живые человече-ские чувства. Проклятье, все время забывалось, что он не человек, а аггел. Может, у аггелов го-лова по-другому устроена? У этого уж точно! Для умного парня иногда он говорит весьма не-суразные вещи.

- Полегчало? - Ратмир, наконец, пожелал глянуть на меня, в черных глазах с желтыми ободками светилась ирония, и пояснил: - Определенно ты обозвала меня дурным словцом.

- Определенно, - подтвердила я, окончательно огорчившись, и отвернулась к окну.