Магические узы

Натянув удобные черные штаны и футболку, я прихватила с собой вчерашнее пальто с глубокими карманами и опасливо приоткрыла дверь из кухни. Денек выдался погожий и теплый. Через густую зелень яблонь на выложенную камнем дорожку сочился солнечный свет, рисуя лимонно-желтую паутинку лучей. В саду разрастались сорняки, и буйно цвели одуванчики, победоносно завоевывая место под солнцем.

Все еще не решаясь прошмыгнуть от дома до дверей гаража, я подняла взгляд на старые переплетенные кроны деревьев, через которые просматривались крошечные клочки пронзительно синего неба, и искренне попросила:

– Боженька, сделай так, чтобы сегодня меня не убили! – и, помявшись чуть-чуть, добавила: – И, если не сложно, помоги не разбить отцовского автокара! Ладно?

Пригибаясь и прижимая к груди разодранный накануне ридикюль, я опрометью бросилась к железным дверям клети и выдохнула, лишь распахнув их.

Через маленькое окошечко внутрь гаража проникало солнышко, и в косых лучах плавали пылинки. Пахло затхлостью и перебродившими в кадке, задвинутой в самый угол и накрытой рогожей, мочеными еще прошлой осенью яблоками. На широких деревянных полках под самым потолком обрастал толстым слоем пыли хлам, не уместившийся в домашнем чулане: старые лыжи, пустые стеклянные банки из-под зимних заготовок и пара рассохшихся дорожных сундуков. Длинный бледно-голубой автокар с поеденным ржавчиной днищем, горбатой крышей и выпуклыми крыльями недовольно таращился на меня круглыми фарами.

Надо сказать, что разрешение на управление автокаром мне дали чистым чудом вместе с университетским дипломом. С памятного дня сдачи экзамена в дорожной Ратуше я не садилась за руль, а потому, утонув в скользком глубоком сиденье, оббитом гладкой потертой кожей, сильно смешалась. Большая тонкая баранка с отделкой из черепашьего панциря закрыла собой половину широкого лобового стекла с заметной выщерблиной у дворников.

– Все будет хорошо, – свирепо пробормотала я, пытаясь отыскать рычаг запуска двигателя. Круглые окошки непонятных приборов лишь сбивали с толку и вызывали неподдельную панику. Случайно палец надавил на рычажок, спрятавшийся в самом неожиданном месте, и мотор «Чайки» сварливо заурчал, кряхтя и чихая, словно престарелая матрона. В салоне тут же запахло кисловатыми магическими испарениями.

Нога, обутая в мягкий ботинок, резко нажала на педаль. Взревевший автокар с нехарактерной для почтительного возраста резвостью вырвался из клети и, подмяв зеленеющий куст крыжовника, заглох.

Я таращилась перед собой, вцепившись в руль, и сглатывала пересохшее горло. Пришлось снова пробормотать, уговаривая саму себя:

– Все будет хорошо, сегодня никто не умрет…

Даже мысленно я не позволила добавить сакраментальное «наверное». Мой жалкий нетвердый голос словно бы прозвучал со стороны и с вопросительной интонацией. Очень хотелось надеяться, что у меня получится не только пережить этот день, но и не задавить случайного пешехода.

Со второй попытки дело пошло куда как веселее. Я осторожно вырулила на подъездную дорожку, начисто уничтожив клумбу с цветущими алыми тюльпанами, которые клялась ежедневно поливать. Автокар протарахтел до уличной мостовой, и бодро устремился по тихой улочке мимо опрятных двухэтажных коттеджей и ветвистых тополей.

Спуститься с холма спального района к оживленным проспектам с высокими украшенными ажурными балкончиками зданиями оказалось самой простой частью дерзкого плана. От количества бешено мчавшихся автокаров, сыпавших на мою голову визгливые предупредительные сигналы, руки дрожали, как у припадочной. Нога, замершая на педали газа, затекла, а спина взмокла, как если бы мне пришлось пробежать семь верст по пересеченной местности. Взгляд упорно замер на клочке мощеной дороги, убегавшей под капот «Чайки».

Проспект, разделенный на две части полосой парка с деревянными затейливыми лавочками, плавно перетекал в шумный бурлящий перекресток. Тут меня охватил настоящий ужас. Остановившись на запретительном красном сигнале светового фонаря, я сумела перевести дыхание. Стоило расслабиться, как глазок подмигнул, наливаясь сочным зеленым светом, и подпиравшие сзади соседи по дороге взвились оглушительными воплями. Второпях я надавила на педаль заднего хода, и только чудом успела остановиться. «Чайка» обиженно вздрогнула, отряхнулась, будто кошка, и застыла всего в мизинце в блестящего бампера чужого автокара.

– Батюшки, – прошептала я, прижимая к искривленному рту ладони, и с опаской глянула в зеркальце заднего вида.