Магический спецкурс

— Об этом не волнуйтесь. Канцлер сам разберется со своим сыном. Раньше за ним такого замечено не было, нет оснований считать, что будут новые эпизоды.

— Свежо предание, но верится с трудом, — фыркнула я.

Ротт цитату не оценил, только добавил:

— Парень оступился один раз, и то его на вас натравили. Так что же теперь? Ломать жизнь ему и карьеру его отцу?

— Ах они бедняжечки, — не удержалась я от сарказма. — А что делать с моей жизнью? Марек что-то не побоялся ни сломать ее, ни даже отнять.

— Но ведь ничего непоправимого не случилось, верно? — Ротт усмехнулся. — А за все остальные… неудобства вам и предлагают компенсацию.

— А что будет с профессором Норманом?

Ротт скривился так, словно я скормила ему лимон.

— Он-то здесь при чем? Он понесет ответственность в соответствии со своими деяниями. Будет суд, но, скорее всего, обойдется минимумом, учитывая обстоятельства. Посидит три месяца или штраф заплатит, не велика проблема. Если, конечно, мои подозрения не подтвердятся. Но вас это в любом случае никак не касается.

— Вот тут вы ошибаетесь, — возразила я резко. Я почувствовала, что сейчас имею пусть небольшую, но власть над этим человеком. Судя по всему, канцлер очень настаивал на том, чтобы он урегулировал сложившуюся ситуацию, раз Ротт даже предлагает увеличить заявленную сумму. Кажется, Норман упоминал приближающиеся выборы. Вероятно, канцлер не хочет такого скандала во время избирательной кампании. — Меня сейчас судьба профессора Нормана волнует куда больше, чем моя.

— Вот как?

— Да, так. Хотите купить мое молчание? Вот моя цена: вы сейчас же признаете все действия профессора Нормана оправданными, может быть, задним числом выписываете ему необходимые разрешения. Как там у вас положено? И только когда ректор Ред подтвердит мне, что Норману не грозит даже разбирательство в Легионе, я дам нужные вам показания. А деньгами своими канцлер пусть подавится.

— Слишком много на себя берете, Ларина, — мягкость напрочь исчезла из тона Ротта. — Норман — преступник. Это мой единственный шанс его зацепить. Я его не упущу.

— Что ж, — я нарочито безразлично пожала плечами, — тогда передайте вашему канцлеру: пусть готовится к скандалу. И записывайте уже мои показания.

Ротт сверлил меня гневным взглядом, а я отводила глаза в сторону. Не знаю, откуда у меня взялось столько решимости. Реакция на стресс? Может быть, если бы Ротт дал мне отдохнуть, поспать, на время вернуться к обычной жизни, ему было бы проще меня продавить. Но пока воспоминания о подземелье затмевали собой все.

— Вас не смущает, что вы выгораживаете террориста и убийцу?

— Он не то и не другое, — уверенно возразила я. — Но даже если бы и был… Он спас меня. Я перед ним в долгу.

Ротт еще несколько секунд смотрел мне в глаза, а потом резко встал, нервно прошелся по комнате, видимо взвешивая «за» и «против». Когда «за» победило, он рывком открыл дверь и велел стоявшим за ней легионерам:

— Пригласите сюда ректора Реда.

Глава 25

После разбирательств с легионерами я проспала целые сутки. Конечно, пару раз вставала в туалет и попить, но на этом моя активность заканчивалась. Хильда охраняла мой сон, как могла, а когда голод наконец вынудил меня проснуться по-настоящему, сразу подсунула какие-то пирожки, которые накануне утащила из столовой. Она даже принесла из общей гостиной чашку чая и упаковку печенья. Я едва не прослезилась.

Конечно, после этого подруга потребовала рассказать ей все в подробностях, что я и сделала. Мне так нужно было выговориться, что я не стала скрывать от нее ничего: ни того, что Марек на меня напал, ни того, что я согласилась умолчать об этом в обмен на неприкосновенность для Нормана, ни того, что в подземельях Норман меня поцеловал. Умолчала только о его истинной личности.

— Вот это ночка… — протянула Хильда, округлив глаза. — И как оно?

— Что?

— Целуется, спрашиваю, он как?

— Норман?

— Нет, блин, Марек Кролл! — возмутилась Хильда, догадавшись, что я просто увиливаю от ответа.

Я почувствовала, как краска заливает лицо, и попыталась спрятаться за чашкой чая.

— Да нормально он целуется, как все, — пробормотала я. — Губами и языком. Ничего необычного.

— Ну-ну. — Хильда усмехнулась, глядя на меня с сомнением. — Так и запишем: целуется профессор Норман хорошо. Но в его возрасте уже надо бы, конечно. И что теперь? У вас типа любовь?

— Да нет, — как можно равнодушнее отмахнулась я, — он сразу извинился. Думаю, у него просто временное помутнение случилось. Он там крови потерял столько, что непонятно, как вообще ходил.

— И тебя этот факт огорчает.

— С чего бы? Только романа с преподом мне не хватало для полного счастья. Это так… пошло.

— Угу, — не стала спорить подруга, но, судя по лукавой улыбке, она мне не поверила.

Я и сама себе не верила. Поэтому быстро приняла душ, кое-как завязала непослушные волосы и поторопилась в лазарет, надеясь, что Норман все еще там. Будет грустно, если уже выписали, потому что ломиться в его личные комнаты я не осмелюсь.

— Ларина? — удивилась медсестра. — Вам еще что-то нужно залечить?