Магический Вор

– Что тут? – Ко мне приблизился Гаррота, за ним Тира. Приковылял, уставившись в пол и поводя плечами, Мозгосос. – Темновато там, не видно.

Тира нетерпеливо оглянулась на пролом на месте двери, через которую мы попали в зал.

Я вытащил отмычку. Мозгосос, остановившись у стены, навалился на клюку и закрыл глаза. Казалось, ноги его вот-вот подогнутся, и маг свалится на пол.

– Кей, она права, пора идти, – сказал Гаррота. – У нас ни одного клинка, если кто-то появится – не отобьемся.

– Насчет клинков. – Я махнул на пролом. – Возле крайней колонны должен лежать нож-сумрак. Да-да, и не пяльтесь на меня. Лезвие спрятано внутри такой штуки, Рагда назвала его липун. Мягкое, с кулак, тоже невидимое, спасает от порезов. Поищите, пока я вскрываю замок.

Взгляд привык к полутьме, и теперь я видел то, что было нарисовано на дальней стене комнаты. Вверху зарычали, донеслось тявканье. Кто-то заспорил, лязгнуло железо. Я склонился над замком в решетке. Отмычка продолжала терять магию, и я не знал, за сколько времени весь накопленный опыт уйдет из нее. Сам я починить ее не мог, недостаточно просто замазать трещину смолой или воском, нужно заново настроить заключенную внутри тонкую магическую структуру. Глиняная змейка вяло шевелилась в моих пальцах, с тихим хрустом тычась внутри замка. Наконец там клацнуло, и я толкнул решетчатую дверь.

– Нашел! – донеслось сзади. – Клянусь Святым Копытом – настоящий сумеречный клинок!

– Неси сюда, – ответил я, входя в камеру, потолок которой был выше, чем у той, куда кинули нас.

– Вверху много людей и волков, – заговорила Тира от входа в зал. – Кей, поторопись.

Я не ответил, разглядывая слабо светящиеся темно-красные линии пентаграммы на стене. Большая, от пола до потолка, и в центре не круг, как у той, что была в подвале дома Жабы-Рэя, а неровный четырехугольник. Я поднял брови, сообразив, чью форму он повторяет. На полу у стены стояла каменная чаша, из которой торчала тонкая кость.

Когда я вышел, Мозгосос повернулся, качаясь, заковылял к выходу. Ко мне приблизился Гаррота, протягивая руку с пустой ладонью.

– Забери побыстрее, потом я не захочу отдавать его тебе, – проворчал он. – Мне и сейчас не хочется, но я креплюсь. Экое богатство! А здесь что?

Взяв липун с ножом и прицепив его на предплечье, я махнул рукой на стену камеры:

– Там пентаграмма, в центре контур в форме шкуры. Той, в которую был замотан костяной меч. Страж унес ее из сокровищницы вместе с клинком, а недавно она, я уверен, висела тут внутри пентаграммы. Колдуны совершили над ней какой-то ритуал и забрали с собой, когда покидали храм.

– Старая вонючая шкура?

– Вот именно. И зачем она им? Магистр упомянул какую-то весть, которую эта шкура несла.

Мы пошли вслед за Мозгососом. Комнату-ловушку наполовину засыпало обломками, по ним пришлось пробираться к ведущей вверх лестнице. Маг наклонился, отбросив несколько обломков, поднял что-то. Когда он разжал пальцы, на ладони стал виден гладкий полупрозрачный камень, внутри которого трепетал крошечный огонек.

– Камень души? – сообразил Гаррота. – Тот, который был в лампе у двери.

Мозгосос поднес камень ближе к глазам и уставился на него, едва не касаясь кончиком носа.

– Мозг, эй… – осторожно позвал атаман.

– Равета… – пробормотал менталист и поднял на нас взгляд. – Знал ее когда-то – и теперь тоже узнал, внутри!

– Равета Шэл? – переспросил я, припоминая, что за последнее время слышал это имя уже дважды. Перед нападением на склад Гаррота говорил, что в Доме Хортов, в котором хозяйничала магиня, случилась какая-то непонятная стычка, там видели смерч и молнии. А после в зале с алтарем ее упомянул Янох, причем назвал «сестрой».

– Непонятно, – сказал я. – Пока что непонятно. В камне часть души Раветы Шэл, великой магини эфира? Обычно расчленение души приводит к смерти, но Янох говорил про нее так, будто она жива.

Мозгосос, отправив камень в карман на груди, зашептал:

– Колдуны ее подчинили. Расчленили душу, часть поместили в камень. Через него сделали своей служанкой.

Я задумчиво покачал головой:

– Это магия Ментала. Но Магистр историков – маг тверди, а у Яноха в посохе какое-то опасное боевое колдовство… и при чем тут ментализм?

– Тагор был менталистом, – предположила Тира с лестницы. – В коридоре он скрыл себя иллюзией, так умеют только они. Менталист, ставший некромагом. Идем, пока нас не застали здесь.

Мы направились дальше. С каждой ступенькой шаги Мозгососа становились все бодрее, сгорбленные плечи распрямились, клюка громче стучала по камню. Оказавшись наверху, он спрятал что-то в карман на груди, оттолкнул Тиру и пошел по коридору, скрипя коленом, к распахнутым воротам на другом конце. Оттуда лился тусклый дневной свет. Позади, за лестничной надстройкой, склад обвалился, от второго крыла почти ничего не осталось. С той стороны доносились голоса. Запах гари стал еще сильнее, горело всерьез, причем где-то рядом.

– Бочек с огнеструем нет, – шепотом заметила Тира.

В одной из боковых комнат раздался стук когтей по полу. Мозгосос с Тирой успели пройти мимо той двери, а мы с Гарротой нет, и теперь все остановились.