Магичка

  Фирелла отметила, что часть гостей разошлась к таким же неприметным дверям, некоторые даже к той, которую выбрал баронет. Тревога все нарастала. Если никаких особых развлечений сегодня не планировалось, что заставило Толедо поменять свои планы? Или же подобные сюрпризы здесь в порядке вещей? И куда пропала Этрин? Кстати говоря, дубль за ними не последовал, предпочтя остаться в зале. Если догадки огневицы были верны, и фантом лишился подпитки от своей создательницы, это было разумным решением – среди танцующих пар гораздо легче затеряться и скрыть свое исчезновение, чем в непонятном месте, куда ее ведет баронет. Интересно, как Ри удалось добиться такой достоверности реакций, не управляя своей иллюзией напрямую?

  Дверь скрывала за собой неширокий, но сухой и хорошо освещенный коридор, который явно вел куда-то вниз, к подвалам. Итогом же пути оказалась небольшая ложа, сильно напоминающая зрительские места вокруг Арены, на которой проводились ежегодные состязания магов. Разве что она была намного меньше, а зрелище наблюдать предполагалось через специальное окно, прикрытое магическим барьером и пока заложенное каменной плитой. Релла уставилась на плиту широко распахнутыми глазами, и только присутствие рядом баронета не давало ей нервно терзать губу. Что здесь вообще происходит?

  Плиты медленно, со скрипом разошлись в стороны, открывая взгляду довольно просторный каменный зал, на первый взгляд – пустой. Но прежде чем Релла успела выдохнуть с облегчением, глубокий голос герцога Толедо нарушил тишину:

  – Как вы знаете, мои дорогие гости, сегодня не планировалось никаких особых развлечений. Караван с новой партией зверюшек запаздывает, достойных противников кваррокам нет... но кое-что все же заставило меня изменить решение. Видите ли, меня сегодня нагло собирались обокрасть... И раз уж все равно требуется покарать такую наглость... и глупость, то почему бы не порадовать моих гостей зрелищем?

  Релла похолодела. Нет-нет-нет, Этрин же не могла так глупо попасться! Ведь не могла же?

  Направленный пучок яркого света метнулся в угол, высвечивая сжавшуюся в комочек хрупкую фигурку. Темные волосы, смуглая кожа... не она. Фирелла почти успела облегченно выдохнуть, пока не вспомнила, что иллюзии Ри действуют, несмотря на астран. Да и соответствующий амулет подруга, кажется, делала. Релла незаметно сжала в ладони маячок... и в отчаянии прикрыла глаза. Амулет указывал вниз...

  В это время с тихим шорохом начала подниматься одна из торцевых стен. Несколько светляков подлетели поближе, позволяя зрителям как следует рассмотреть пока удерживаемых магическим барьером кварроков. Релла подавила тошноту. Кварроки были магически выведенной породой пауков. Они были вторыми по величине, после арахнитов, но в отличие от последних, жить предпочитали под крышей, и там, где побольше камней и поменьше растительности. Они были частыми гостями в подземельях, пещерах, и заброшенных замках. Но самое неприятное было в том, что эти твари были специально выведены для охоты на магов, а значит, магии поддавались крайне неохотно. Пламя элементалей на них, к примеру, еще действовало, а вот обычные огнешары уже нет. А еще их паутина была исключительно липкой, и намертво приклеивалась ко всему, к чему прикасалась. Неудивительно, что смотровые окна прикрыты барьером – кваррокам ничего не стоит выстрелить паутиной хоть до потолка. Странно, что вообще ограничились только им.

  – Ах, да, снимите с нее браслет, – скучающе, словно вспомнив о незначительной детали, приказал герцог. – Иначе зрелище получится совсем скучным...

  Через маленькую дверцу в зал скользнула пара мордоворотов, как назвала бы их Этрин, буквально за шкирку вытащила девушку из угла и содрали с тонкого запястья печально знакомый браслет из сиреневого металла. И тут же поспешили выйти, опасливо косясь в сторону уже начавшего потрескивать от нетерпеливого щелканья жвал магического барьера. Девушка в центре зала-арены смотрелась такой хрупкой, потерянной, беззащитной... Фирелла огляделась. Ни на одном лице она не заметила осуждения или же отвращения к намечающейся расправе. Напротив, зрители жадно подались вперед, словно опасаясь упустить хоть крупицу намечающегося зрелища. Даже баронет больше интересовался происходящим внизу, чем реакцией своей спутницы.