Магиер Лебиус

– Знаю, – нахмурился Альфред Оберландский. – Однако ничуть не удивлен тем, что твои поиски не увенчались успехом. Душа навеки отлетает от умирающего тела. Некромантии же и черному чародейству подвластна лишь бренная оболочка. Душу не вернуть обратно никакой магией. И уж тем более ее не вогнать в мертвую машину, набитую человеческими внутренностями.

– Но ведь нам сейчас и не нужна душа голема, не так ли? – пряча глаза, вкрадчиво спросил магиер. – Бездушная и покорная машина для убийств гораздо удобнее в использовании, нежели самый верный и преданный одушевленный слуга. Насколько я понимаю…

– Ты понимаешь правильно, Лебиус, – ответил Альфред. – Только вот насчет того, насколько эта машина будет послушной…

– Вы сомневаетесь, ваша светлость? Даже после испытания нидербургским турниром?

– О, турнир прошел великолепно – тут мне сказать нечего. Но я знаю, что произошло в Прагсбурге. Твой первый глиняный голем взбесился.

– Позволю заметить, это был мой первый голем, – что-то похожее на досаду прозвучало в словах Лебиуса. – Самый первый выпад меча вашей светлости тоже, вероятно, не был смертельным.

– Не был, – вынужден был признать Альфред. – Зато теперь… Хочешь убедиться, магиер?

Пальцы маркграфа коснулись эфеса – на поясе, слева. Лебиус отступил на шаг.

– Простите, ваша светлость, я вовсе не хотел вас обидеть. Я всего лишь хотел сказать, что не имею склонности повторять совершенные однажды ошибки.

– И какую же ошибку ты допустил тогда, в Прагсбурге?

Лебиус печально вздохнул:

– Я не обратил голема в прах, когда нужда в нем пропала, а просто временно упокоил его. Мне было жаль своих трудов, а мой тогдашний помощник-Вольно или невольно, случайно или сознательно, но он пробудил и поднял глиняного человека.

– Талантливый малый, – процедил Альфред, ощутив мимолетную зависть к незнакомому подмастерью магиера. Самому ему едва ли удалось бы поднять голема без помощи Лебиуса.

– Талантливый? – Магиерский капюшон качнулся. Вправо, влево. – Я бы так не сказал. Поднять-то он голема поднял. Но подчинить себе не смог. А потому погиб первым. Ибо голем, над которым не довлеет воля хозяина, подобен разрушительной стихии. Безумной и бездумной. С тех пор я редко беру себе в помощники обычных людей, подверженных пагубным страстям и соблазнам.

Альфред хмыкнул. На «необычных» помощников магиера он уже насмотрелся. Лебиус усмешку господина заметил. Пояснил:

– Иногда, случается, я могу прибегнуть и к помощи обычного живого человека. Но такие даже в малые магилабор-залы попадают крайне редко. В качестве прислуги и работников – редко, я имею в виду. – По губам Лебиуса тоже скользнула легкая улыбка. – В ином качестве – как опытные образцы или рабочее сырье – сколько угодно. В главную же мастераторию простые люди не входят вовсе. А сюда, в эту потаенную залу, так и подавно. К вам, наша светлость, это, разумеется, не относится, – быстро добавил магиер.

– Ну-ну, – скривился маркграф.

Еще бы относилось…

– Своих ближайших помощников, которые имеют доступ к големам и к основным процессам по их производству, я… м-м-м… готовлю сам. Таких помощников, как мне нужно, каким можно доверять, на кого можно полностью положиться. В некромантии есть один ритуал. Сначала особым образом умертвить человека, после особым же способом его воскресить, разупокоить. В итоге получаются тупые, но покорные слуги, годные для черновой или механической, не требующей творческого подхода работы и полностью лишенные собственной воли. Тоже что-то вроде големов – только слабосильных и недолговечных. А голем голема не поднимет, ваша светлость. Так что не бойтесь бунта стальных рыцарей. В этом мире больше следует опасаться людей из плоти и крови.

– Пожалуй, ты прав, колдун, – согласился маркграф. – Но скажи, как тебе удалось заставить жить человеческие органы в металле? Как ты смог спаять в единое целое сталь и плоть?

– Это очень сложно.

– Объясни, хотя бы в общих чертах, – потребовал Альфред.

– Черная магия, некромантия и механика, ваша светлость, – пожал плечами Лебиус. – И практика. Долгие годы практики. Я много экспериментировал, пересаживая части людей, птиц, животных, рыб и насекомых. И я добился определенных успехов в этой области…

Да, Альфред видел уродцев, созданных руками Лебиуса. Мрачное зрелище.

– Я оживлял мертвых и в этом тоже преуспел…

И при этих опытах маркграф присутствовал. Он до сих пор помнил леденящий ужас, который пришлось испытать в САМЫЙ ПЕРВЫЙ РАЗ, когда под заунывный речитатив заклинаний холодный покойник, прикованный к столу, вдруг вздрогнул и зашевелился.

– Я собирал и заставлял работать сложнейшие механизмы, и здесь мне тоже не было равных.

Опять не пустое бахвальство – факт. Диковинная механика Лебиуса в огромных количествах присутствовала во всех магилабор-залах.

– Создавая голема, я лишь объединил полученные знания воедино. Я связал живую плоть с неживой материей. И получил новое существо. Ни мертвое, ни живое. Так возникают големы. Живые из мертвого. Мертвые из живого.