Магия

Все это легко было бы сделать, если бы человек обладал свободой воли, если бы он был господином самому себе, если бы его не сковывали цепи души; но человек существует в мире, и потому свобода его относительна, и над собой он властвует лишь пока не попал в плен желаний. Мы можем делать одно и не делать другого, но желания определяют наш выбор, и все наши поступки подчинены страстям. Только тот, кто поистине свободен, волен стремиться к тому, чего не хочет, и не стремиться к тому, что его влечет.

Чтобы сделать волю свободной, необходимо действовать. Каждый поступок, каждое деяние, совершенное не ради себя, укрепляет ее. В единстве – мощь . Чтобы укрепить волю, ее нужно объединить с волей других, и наши страсти потеряют над ней власть, если чужие желания окажутся отличны от наших. В действии – сила . Если мы противопоставим свою волю чужой, если станем поступать наперекор другим, наша воля укрепится, но мы окажемся в одиночестве.

Есть лишь одна мировая Воля, ибо божественное целостно. Проявления ее могут быть как благими, так и дурными; однако блага в ней больше, ведь она исходит из вечного источника всего Блага. Это сумма всех воль мира, сила, что движет мирами. Она, конечно, неизмеримо сильнее любой отдельной воли, поскольку целое больше части, а бесконечное больше конечного. Тот, кто отождествляет свою волю с мировой, обретает могущество; тот, кто пытается противопоставить себя миру, может обрести силу, но если первый получает бессмертие, то второй обречен на гибель, ибо неминуемо будет сметен.

Следовательно, есть три пути развития воли и освобождения ее из-под власти страстей.

Первый – действовать наперекор своим желаниям, заставлять себя делать то, чего делать не хочется, что мучительно. Этот способ активно использовался на Западе в средние века и до сих пор применяется на Востоке факирами и аскетами низшей ступени. Такой путь выбирают склонные к ведовству люди, когда хотят обрести достаточную силу воли, чтобы научиться управлять некоторыми из низших элементалов и воздействовать на людей и животных на расстоянии. Требуется только научиться терпеть боль, а о том, до каких нелепостей можно дойти в этом умении, позволяют судить рассказы путешествовавших по Востоку. Но хотя такая практика укрепляет волю, она не искореняет желания, а напротив, усиливает их, ибо действие равно противодействию. По сути, люди, избирающие этот путь, потакают главному своему желанию – обрести могущество. Потому-то епитимьи и самоистязания в лучшем случае бесполезны на пути души к совершенству.

Второй способ – пожертвовать собственными стремлениями во имя Добра и всегда поступать, повинуясь Закону. Тогда, если нас и посетят противоречащие ему желания, они умрут от голода. На этом пути мы соединяемся с силой Добра и обретаем безграничное Благо.

Третий способ – пожертвовать собственными стремлениями во имя зла и творить зло ради него самого, а не из личного интереса. Тогда мы объединяемся с силой Зла и неминуемо погибнем в конце.

Мужество – качество, за которое людей всегда уважали. Индеец гордится своим безразличием к физической боли, факир, истязая себя, демонстрирует крепость воли, да и самый обычный солдат жаждет доказать свое презрение к опасности и помериться силами с врагом. Но есть поступки, которые требуют мужества более высокого порядка. Отвага на физическом плане требует мгновенного напряжения всех сил или же кратковременного усилия воли, а потом наступает удовлетворение, и можно отдохнуть, но трудящийся на душевном плане не будет знать покоя, пока зло не искоренено полностью. Чтобы держать в узде чувства, напряжение должно быть постоянным и неослабным; и особенно тяжело его выносить потому, что наши муки всецело зависят от нас: стоит только дать волю собственным желаниям, и чувственное удовольствие не заставит себя ждать. Нужно высшее мужество, чтобы всегда повиноваться закону. Битва может быть долгой, но каждая победа укрепляет волю и каждое проявление смирения делает ее сильнее; и когда наконец окончится бой, то над бранным полем, где элементалы разрушают останки убитых желаний, воспарит Орел Духа, и поднимется к Солнцу, и насладится безоблачным спокойствием эфирного царства.

Металлы очищаются огнем, дух очищается страданием. Лишь когда расплавленная масса застынет, можно судить о качестве очистки; лишь когда одержана победа над эмоциями, когда наступает долгожданный мир, – лишь тогда дух может увидеть и постичь красоту вечной истины. Бессмысленно пытаться расслышать голос правды сквозь шум борьбы желаний и убеждений, он различим только когда после бури наступает затишье.84

Поэтому четвертое требование к искателю истины – Молчать .