Магия-7

Эту историю я услышала в монастыре, куда я почти каждый год езжу помолиться. Женщина, рассказавшая мне о том, что с ней произошло, в миру носила совершенно другое имя. По понятным причинам я буду называть ее Таней. Изменены и другие имена. У меня нет ни малейшего сомнения в правдивости рассказа и совсем не потому, что она поцеловала свой крест в знак подтверждения ею сказанного. А потому что я просто знаю, что подобное в мире существует.

Я сохранила ее рассказ в той форме, в которой слышала от нее самой. Начала она свою исповедь с восклицания:

«Если бы мне кто-нибудь такое раньше рассказал, я бы, наверное, и сама никогда не поверила. Конечно, я много и раньше слышала о колдовстве, но никогда не думала, что именно со мной может случиться такая история.

Мне было 16 лет, когда к нам в село переехала семья из четырех человек: муж с женой, бабка и их сын. Дом, который они купили, стоял по соседству с нашей хатой. Бывшие владельцы этого дома были очень зажиточные люди, и их дом был самый большой и красивый. Они очень долго не могли продать дом, так как много за него просили. А вот приезжая семья у них этот дом купила. По селу пошел слух, что купили новые соседи дом за смешные копейки. Сама бывшая хозяйка дома Елизавета лично при мне говорила об этом моей маме.

– Не знаю как вышло, только дом-то мы свой приезжим задарма отдали, не иначе они какое-то слово знают. Умом понимаю, а сказать против них ничего не могу. Три раза приходила к калитке бывшего своего дома, чтоб расторгнуть покупку, хотя бы с отступной, а войти в ограду не могу, страх нападает, аж волос поднимается дыбом.

Новые соседи быстро обзавелись хозяйством. Надо отдать им должное, в ограде у них была чистота и очень много цветов. Нас с ними разделял забор, и через него все хорошо было видно. У Александры (так звали новую соседку) в огороде все росло как на дрожжах. Однажды я пропалывала морковь и почувствовала на себе чей-то взгляд. Оглянувшись, я увидела у забора Александру Филипповну. Та стала меня хвалить и тут же научила:

– Пропалывай морковь с середины грядки, да сперва перед этим скажи: «Расти, моя морква, высока, широка, как у церкви купола. Во имя Отца и Сына и святого Духа. Аминь». Будешь так делать, будет у тебя морковь как у меня.

Сказав так, соседка вырвала из своей грядки огромную морковь. В жизни я такой морковки не видала. Стала я ей спасибо говорить, а она мне:

– А вот спасибо за нашу науку не говорят.

Потом она зазвала меня отведать своего варенья. Не хотела идти, а ноги сами понесли. Налила она мне чаю, а он какой-то травой отдает, аромат прямо райский. Пью, а она напротив сидит и на меня смотрит. И вот тут началось то странное, что меня пугало, удивляло, но и уйти не давало.

Вижу я: из-под стола вышел огромный черный кот, прыгнул на стул, сел и сидит. Морда у него кошачья, а облик вроде как человечий.

Я понимаю, что вам трудно меня понимать, но и мне тоже нелегко это объяснить. Следом за этим котом еще три кота попрыгали на стулья и сидят вокруг стола. Сели все четверо и уставились на меня. Голова у меня закружилась, и стены как живые заколыхались. Но я старалась виду не подавать, приличия соблюдаю, хозяйку спрашиваю:

– А что это за коты, какие-то они странные, как их звать?

Александра Филипповна, улыбаясь, ответила:

– Это мои помощники, бесы.

Я глянула, а котов-то и нет. Тут мне сделалось так жутко, что я готова была встать и бежать без оглядки. Но двинуться не могла, так вот и сидела, будто во сне. Потом она меня по голове гладила и говорила:

– Нынче председатель умрет. Жалко, молодой еще мужик.

Она еще что-то говорила, и все так, как бы между прочим, ни к кому не обращаясь, потом почему-то упомянула про пропащую корову инвалида с нашей улицы. Мол, возле болота она ходит.

Чтобы поточнее описать свое состояние в тот момент, могу сказать только, что я была как будто сильно пьяная и сквозь оглушенное вином сознание слышала, как кто-то разговаривает.

Потом она меня вывела за калитку. Дома я легла и сразу уснула. Пришла мама с дойки и стала рассказывать новости: будто в четыре часа (я в это время пила чай у соседки) умер наш председатель Егор Кузьмич, сердце у него прихватило. Даже фельдшерица не успела прибежать и сделать укол.

Мама охала и жалела Кузьмича, а я соображала: как это Александра могла знать, что председатель умрет. Ведь получается, что, когда я к ним пришла на чай, он еще жив был. Следующей новостью была пропажа телки у инвалида войны Лопатина. Мама сочувствовала ему. «Она у болота», – промелькнула у меня в голове фраза Александры. Но самое, пожалуй, странное то, что я ничего не рассказала своей маме: ни о том, что была в гостях у соседей, ни о моркови, ни о корове и ни о председателе. Словно кто-то повесил мне на рот невидимый замок.

Потом я стала замечать, что Михаил (сын новых соседей) старается за мной ухаживать. В клубе на танцах он всегда стоит там, где я, смотрит и улыбается. Много он со мной не говорил, только однажды сказал: «У тебя очень длинные косы. Девушки теперь редко такие носят». И добавил: «Ты в этом селе самая красивая».