Магия белых ночей

Что батя мой в наследных погонах ходил, пока серебряную пулю на задании не поймал. Принял её, закрыв собой напарника из оборотней. И что мамка моя – непростая ведьма, тоже вам ни разу не известно.

Но по-честному, господин будущий начальник, мне и самой до конца неясно, кто она такая. Но карманных денег высылает из Москвы норм так и в личную жизнь не лезет.

В общем, я для вас, Илья Никитич, – лучший друг моего покойного деда по отцовской линии – полная тайна.

Кек!

Влетев во врата сквера, чуть не сбила с ног Петра Великого. Мужика занесло на клумбу, но он устоял. Только матом вдогоночку покрыл. Ай-ай-ай! А ещё морду царскую корчит! Фи, таким быть!

– Злата! – меня окликнули со спины.

Обернувшись, легко нашла пожилого статного мужчину под два метра ростом. Словно застыв в прошлом веке, он носил лёгкое серое пальто и шляпу.

– Деда Илья, – взвизгнула и тут же опомнилась. – Ой, уважаемый Илья Никитич, рада вас видеть!

– Эх, Злата, как была с тремя ёжиками в одном месте, так и осталась. Какой я тебе сейчас деда Илья? А ну в офисе такое брякнешь?!

– Ну не, я разницу чувствую. Но правда, так рада вас видеть! Как деды с бабой не стало, так и пропали. А тётя Глаша иногда вспоминает вас. Хоть бы на пирожки зашли в гости, что ли?

Мужчина смягчился и поплыл. В самом деле, я что, не знаю, как к богатырям подкатывать? А тут цельный друг деда, который его дочерей на велике кататься учил.

– А собеседование будет или ну его? – напомнила, чего мы вообще сюда пришли.

Ну не памятником же Екатерины любоваться и историю её фаворитов от гида слушать?!

– А чего же не будет? Всё как положено, Злата. Сама понимаешь, в непростую контору я тебя беру. Нужно, чтобы и историей владела и осознавала – кто мы и что мы?

– Да что понимать?

Мы остановились у ближайшей скамейки. Рядом местный художник старательно расставлял свои картины в надежде, что кто-нибудь из туристов чего прикупит.

– Историю знаю. И сказочных, и людей. Что Питер Питером не просто так называют, а потому что изначально сам Пётр писал в своих заметках «Санкт-Питер-Бурх». И что отдел занимается серьёзными делами – тоже ясно-понятно. Кто-то же засовывал Кощееву иглу в яйцо, яйцо в утку, а утку…

– Ну тихо, Злата. Утку в зайца поместить тоже, знаешь ли, искусство! Но раз умная такая выросла, то вот тебе вопрос. Назови мне памятники в Санкт-Петербурге, которые нужно потереть, чтобы желания заветные исполнились? Но не все подряд, а зачарованные. Те, что уж точно срабатывают.

– Ну, Илья Никитич, – мне даже стыдно стало, – вы нашли, что у ведьмы – вчерашней студентки – спросить. Даже несерьёзно как-то.

Мужчина засмеялся и, взяв меня под руку, повёл вокруг памятника.

– Окейненько! Если позарез нужно чудо, то в первую очередь направляемся к памятнику у Инженерного замка. Постамент Петра украшен, как вам известно, барельефами. И вот на одном из них – человек, который в лодку забирается. Трём ему пятку, и готово. Всё в ажуре!

– А если не сработает и резерв дневной уже выкачали туристы? – Илья Никитич приподнял густую седую бровь.

– Не беда, – я пожала плечами. – У нас есть ещё нос Остапа Бендера на Итальянской.

Мы миновали памятник и двинулись к выходу.

– А если и там мимо? – не сдавался начальник магического патруля.

– Фонтанщик, – быстро нашлась с ответом. – На Одесской! Говорят, безотказный вариант! Сама не пробовала, но слышала. А я как-то больше к Дмитрию Ивановичу бегала.

– К кому? – не понял он.

– К Менделееву, который с сигаркой у Технологического института дурной пример молодёжи подаёт.

Богатырь громко рассмеялся приятным басом.

Подул лёгкий ветерок, напоминая, что лето подходит к концу и скоро явится осень с серостью и грязью.

– И что там с Менделеевым, Злата?

– Перед каждой сессией обязательно нос ему трёшь. Но, если и здесь птица обломинго прилетает, тогда, Илья Никитич, идём по порядку – к бегемотику Тоне, собакену Гаврюше…

– Всё-всё, – остановил меня пожилой богатырь. – Беру! Поехали в отдел, покажу, у кого стажироваться будешь.

* * *

Через двадцать минут мы были на месте. Прошли, никем не замеченные, через арку и направились к главному входу «Отдела по борьбе с противоправными действиями магического мира Санкт-Петербурга».

Впереди показалась неприметная парадная, о которой никто из простых людей и не знал. Но место это все старательно обходили, не понимая этого. Тяжёлая потёртая дверь отворилась, и Илья Никитич пригласил войти.

Тяжёлые стены давили. Ауру этого места лёгкой ну никак нельзя было назвать. Мы поднялись по лестнице на второй этаж. Послышались голоса. Рабочий шум.

– Злата, здесь всё серьёзно, – остановил меня без пяти минут начальник. – Сразу прошу осознать всю ответственность выбранной профессии.

– Ага, – я важно кивнула. – Сленг отставить, разговор вести на классическом олдовском. Я осознаю, куда меня берут на работу, Илья Никитич. Вы меня через минуту не узнаете.

Богатырь тяжело вздохнул.

Пробормотал под нос: «Молодёжь» – и распахнул стеклянную дверь в отдел.

Все разом подняли головы, кивнули и забыли про нас.