Магия белых ночей

Затем одним только взглядом заставил Жеребцова умерить пыл и чинно усесться на прежнее место. Эмилия была уверена: при желании он легко бы мог заставить подчинённого отплясать кадриль с коленцами. Жёсткий взгляд, железная воля, направленный поток подавляющего влияния: в такие минуты Кречетов до мурашек восхищал и пугал одновременно.

– Мне он показался убедительным в своём сумасшествии.

– Что же случилось далее? – мягко подтолкнул старший следователь и умело погладил Савельеву умиротворением.

– Далее я побежала к Сержу на квартиру. Он утешал меня, как мог… Посоветовал пока молчать.

– Ясно.

Когда Савельеву увели, а Кречетов минутой позже вернулся в допросную, Эмилия вцепилась в старшего следователя, как клещ в бродячую собаку.

– Только не говорите, что считаете её…

– Вы ведь прекрасно видели, что она умеет, – оборвал её Кречетов.

– И что же, на основании этого нужно сразу записать её в убийцы?! – перебила Кречетова Эмилия. – У таких, как она, это в крови – всё равно что дышать.

– На основании того, что она солгала полиции. А ещё вернее – оба эти обстоятельства имеют влияние на решение об аресте. Посидит под присмотром, ничего с ней не сделается, – устало проворчал он. – Арест домашний! Я уже распорядился. Кроме того, улики против неё имеются.

– Какие?

– Пока это тайна следствия. Сможете ознакомиться с материалами дела после проверки данных.

– Я этого так не оставлю, – Эмилия вскочила со стула, стиснула в руках сумочку.

Кречетов автоматически поднялся вслед за ней, пробежался цепким взглядом по фигуре, выхватил отсутствие кольца на пальце. Хотел было что-то сказать, да передумал. Так и молчал, затем нахмурился, опустил глаза. И только.

Ни слова, ни вопроса о дальнейшей их общей судьбе!

Эмилия раздражённо повела плечами и выскочила вон.

Ничего, нужно успокоиться. А ещё поговорить с актрисой наедине, сделать выводы и только потом действовать. На холодную голову.

Небо уж дышало осенью: хмурилось маревом, слабо улыбалось редкими лучами вечернего солнышка, отчаянно пробивающих свинцовые тучи. Вечерами было прохладно, и сейчас, направляясь в сторону своей конторы на Садовой и задержавшись на Аничковом мосту, Эмилия поёжилась то ли от ветра, то ли от осознания того, что накануне в водах этой самой речки, несколькими кварталами ниже, плавал труп несчастного Посудина. Как же скоротечна жизнь, и сколь легко её могут оборвать ранее срока другие… Рвётся унестись вскачь, как эти кони Петра Клодта на пьедесталах. Ах, никогда более прогулки здесь не будут иметь и капли романтизма.

В конторе её ждал сюрприз.

– Эмилия Сергеевна, вам непременно нужно поехать со мной на рудник! – по обыкновению вопила госпожа Цвергштром, будто решительно все кругом страдали тугоухостью.

– Зачем же? – собирая бумаги в стол, не глядя на гномку, уточнила Эмилия. Думать, кроме как о госпоже Савельевой, не получалось. Разве что совсем чуточку о Кречетове. Равнодушном, самовлюблённом домостроевце!

– А как же опись? Прибавилось две штольни с поры моего замужества. Нажиты в период законного брака. Нужно оформить всё, как должно, – поджала губы та.

– Соглашусь, в этом есть определённый резон, Оливия Генриховна, – печально вздохнула Эмилия и нацепила вежливую улыбку. – Назначим встречу на завтра, скажем, в два пополудни.

С ней проще согласиться, чем объяснять битый час, что это совершенно бесполезное времяпрепровождение.

– Голубушка, нет, нет и ещё раз нет! Нужно ехать сейчас же!

– Право, что за срочность?..

– Завтра вторник. А по вторникам мой благоверный наведывается на рудник и каждый раз проверяет записи…

– Хорошо! – немного выходя из себя, оборвала Эмилия зарождающийся бесконечный монолог словоохотливой гномки, вставшей на любимые рельсы описания её полной тягот замужней жизни. – Хорошо, Оливия Генриховна, поедемте сейчас же.

Иначе ведь до смерти заговорит!.. И не оставит в покое со своими штольнями.

* * *

Эмилия стучала в дверь и кричала, пока не охрипла.

Проклятые Цвергштромы!.. Обманули с описью, завели к чёрту на кулички в своих подземельях, заперли, посмеиваясь, пожелали захлебнуться или замёрзнуть насмерть, как уж повезёт. Не думала же она, дурочка-адвокатша, что гномы допустят разграбления их Печорских рудников, родовых сокровищниц Цвергштромов?!

А при чём тут она и её адвокатская практика, Эмилия не имела ни малейшего понятия.

Запах сырости и плесени заполнил лёгкие доверху, стылый пол кусал за ступни сквозь тонкую подошву летних туфель; холод пробрался под невесомый шёлк платья, заставляя моментально покрыться мурашками. Эмилии казалось, будто штольня уже стала её могилой. Здесь, под землёй, в непроглядной тьме за каждым шорохом мерещились призраки, мертвецы – предки-гномы семейства Цвергштромов – с оберегаемыми семейными сокровищами, и полчища гнусных воображаемых крыс. Приступы паники захлёстывали с головой, и с каждым разом становились всё продолжительнее: сердце стучало отбойным молотом, тело сотрясала нервная дрожь.