Магия безмолвия. Эпизод II

Задумавшись, идя по коридору общежития, я не сразу заметил, как Кейн оказался впереди и встал, загородив собой проход в холл, который соединял здание общежития и строение, принадлежащее гильдии. И только спустя пару секунд, насильно выбросив из головы все мысли, касающиеся Саминэ, нахмурился:

– В чём дело, Кейн?

– Ари, не нужно тебе туда ходить, – быстро-быстро замотал головой чёрный дракон. – Давай вернёмся в комнату, а? Или к Милике заскочим, привет от Нила передадим…

– Кейн, – прищурился я, но полукровка лишь упрямо упёрся разведёнными руками в косяки узкого дверного проёма.

Вздохнув и возведя глаза к потолку, я быстро, пока дракон не успел отреагировать, поднырнул под его рукой. Выпрямившись, оглядел просторный пустующий холл со статуей Гекаты посередине и невольно замер, похолодев, чувствуя, как в груди медленно, но верно начинают просыпаться недавно забытые чувства.

Ненависть. Ярость. Желание убивать. Жажда мести.

– Я же говорил, – тоскливо вздохнул за спиной некромант, на что я мало обратил внимания, – тебе не нужно сюда входить.

Я сжал кулаки, понимая, что в этот раз упырёв ящер прав, как никогда.

Возле каменного монумента, склонившись в приветственном поклоне, стоял ненавистный мне ящер, так называемый магистр Рай’шат, целуя руку высокой тёмной эльфийке. Гибкий стан, соблазнительная женственная фигура, длинные светлые волосы, резкие, но притягательные черты лица и льдисто-голубые, такие знакомые лживые глаза… Лиерана.

Тёмно-алые яркие лучи озарили опустевшие улицы Мельхиора, окрасив город в багряный цвет. Цвет, несущий за собой предзнаменование беды, цвет, который разрушал всё то, что каждый человек хранит в глубине своего сердца. Тёмно-багряный цвет раскрасил каменные безликие дома в цвет запёкшийся крови.

На крыше массивного здания, смотревшегося величественным призраком, возвышающимся над мрачным городом, сидела невысокая фигурка, с немой надеждой в глазах провожая всякого, кто проходил резные ворота внизу. Очередной запоздалый прохожий, очередной напряжённый взгляд и едва заметный грустный вздох. Она надеялась. Она ждала. Она верила.

Она знала, что её маэре вернётся…

Рядом с девушкой опустился полукровка, свесив ноги с крыши. Покосившись в сторону соседки, он стянул с плеч плащ и, ни слова не говоря, укутал её в тяжёлую ткань. Царившая вокруг тишина и молчание их не раздражало. Каждый думал о своём, каждый на что-то надеялся, каждый чего-то ждал. Наверное, это объединяло их намного больше, чем смогли бы самые красноречивые слова. Они просто сидели, каждый день, снова и снова провожая взглядом заходящее солнце. Просто молчали. Просто надеялись на чудо…

Сегодня, по воле высших сил, которым, казалось бы, наплевать на всех, кто стоял ниже их, их уединение было нарушено. Едва заметный всплеск магии у каминной трубы за их спинами возвестил, что они не одни.

Полукровка резко вскинул голову, напряжённо прислушиваясь к едва заметно изменившейся атмосфере. И лишь когда догадался обернуться назад, в его широко раскрытых глазах застыло удивление. Вместе с ним на ноги вскочила и невысокая девушка, уронив плащ с хрупких плеч на гладкую черепицу.

– Селениэль, – тихо прошелестела Аэрис, неуверенно шагнув вперёд.

Она не знала стоящую перед ней эльфийку настолько хорошо, как можно было, но в её памяти отпечаталось лишь одно: она помогла ей когда-то. Она помогла ей соединиться с её маэре…

– Аэрис. – Сделав шаг, эльфийка привлекла к себе девчушку, которая, как и тогда, при первой встрече, казалась ей сейчас всего лишь потерянным ребёнком. – Как ты, моя девочка?

– Маэре… – На миг прижавшись к ней, девушка подняла голову. – Она вернётся?

– Я не знаю, малышка, – покачала головой Селениэль, у которой сжималось сердце, глядя на застывшую в зелёных, широко раскрытых глазах надежду. Но и давать её ей, пусть и ложную, она не могла. – Я не знаю.

– Ниэль? – Нахмурившись, полукровка подошёл к девушкам, застывшим на покатой крыше. – Что ты здесь делаешь? Ари…

– Он не знает, – покачала головой эльфийка, обнимая Аэрис, уткнувшуюся ей в плечо и, не удержавшись, тихо всхлипнувшую, но всего лишь раз.

Она продолжала верить. Что бы ни случилось, она будет ждать свою маэре…

Взяв протянутую руку, полуэльф на миг прижал её к своей щеке, прикрыв глаза. Он слишком хорошо помнил чувство, когда эти тонкие пальцы касались тогда ещё неживой кожи. Ласково, нежно, боясь навредить, но не показывая боязни. Она никогда не чуралась кладбищенского упыря, она всегда была с ним, воспринимая его как равного. Как живое, настоящее существо… Она вернула ему жизнь.

Вот только ей самой было жаль, что вернуть ещё одну жизнь она уже не сможет.