Магия безумия

Таэлор захлопывает дверцу и несется к нам, сдвигая на затылок солнечные очки. Слух гласит, что они стоят больше двухсот долларов. Дороже, чем весь мой секондхендовский гардероб.

– Я так и думала, что вы здесь, – говорит Таэлор и, заметив розы в моих руках, оглядывает Джеба с ног до головы. – Что, после нашей ссоры ты провел ночь со своей маленькой девственницей?

У меня отвисает челюсть. Видимо, выпускной прошел не так уж удачно.

– Я только что сюда зашел. Не вздумай сплетничать, Тай, – говорит Джеб и потирает металлический лабрет на подбородке.

Я до сих пор не замечала, что гранатовый он снял. Сердце у меня начинает биться быстрей, аж подпрыгивает висящий на груди ключик.

Таэлор пристукивает ножкой, обутой в сандалию.

– Так ты ей еще не сказал?

Она поворачивается ко мне:

– Джеб порвал со мной вчера вечером. Прямо на выпускном. И уехал, оставив меня одну. Классика, да?

Я слышу боль в ее голосе и испытываю странную смесь жалости и сочувствия.

Джеб ввинчивает костяшки пальцев в стык между кирпичами, где раскрошился цемент.

– Ты же приехала с шофером.

– И что, я должна была с ним танцевать? Да ему лет девяносто.

Она прижимает дорогую ярко-зеленую сумочку к груди, обтянутой платьем в тон.

– Тебя не было дома после бала. Я проезжала мимо и видела. Где же ты был, если не здесь?

– Пошел к мистеру Мейсону.

– Учителю рисования? – одновременно уточняем мы с Таэлор – и обмениваемся уничтожающими взглядами в ожидании ответа.

– Ты сказала, что я уволен из «Подземелья», – говорит Джеб, продолжая сверлить кулаком кирпичи. – А мистер Мейсон как-то сказал, что он может устроить меня в художественную галерею на Кэньон-стрит. Он дружит с хозяином.

– Подожди, зачем тебе работа в городе? – в замешательстве спрашиваю я. – Я думала, ты уезжаешь летом в Лондон.

– Никуда он не поедет, потому что отказался от папиного предложения снять ему квартиру. Кое-кому придется сначала поднакопить деньжат, – презрительно произносит Тайэлор. – Из-за тебя он губит свою карьеру.

Джебедия «У-Меня-Есть-План» Холт меняет жизнь ради меня?

– Пожалуйста, не надо, – говорю я, заставляя себя взглянуть на Джеба.

На его лице я читаю тревогу. Но и решимость тоже.

– Просто придется немного подождать. Но я ничего не собираюсь бросать. Если я буду работать в галерее, а это уже практически решено, – он украдкой косится на Таэлор, – я, может быть, продам там какие-нибудь свои картины. Я заведу полезные знакомства, помогу Джен, чтоб она спокойно закончила школу, ну и заодно немного сэкономлю, пока буду ходить в местный колледж.

Джеб снова смотрит на меня.

– А когда ты закончишь школу, мы вместе поедем в Лондон.

Вместе поедем в Лондон…

Я комкаю оберточную бумагу, не в силах даже разобраться, что за волшебные чувства меня переполняют.

– Как мило… – произносит Таэлор дрожащим голсом. – Тогда продай то дерьмо, которое я нашла в твоей машине, и купи ей обручальное кольцо в секонд-хенде.

Порывшись в сумочке, она бросает к моим ногам три свернутых листа бумаги – три тонких цилиндрика, стянутых резинками.

– А ты, Алисса, зорко следи за ним своими кроличьими глазками. Он просто негодяй, как и его чокнутый папаша. Ему нельзя доверять.

Таэлор разворачивается, чтобы уйти.

Джеб сутулится, и кончики ушей у него краснеют. Вся кровь во мне так и вскипает. Я никому не позволю так обращаться с Джебом. Таэлор не заставит его сомневаться в самом себе.

Положив розы на пол, я шагаю за порог и хватаю Таэлор за локоть.

Она вырывается и поворачивается к нам.

Я стою на ступеньках, а она на земле. Наши глаза – на одном уровне.

Таэлор открывает рот.

– Моя очередь, – говорю я. – А ты послушаешь. Я больше не желаю слышать от тебя ни слова о Джебе или о ком бы то ни было.

Она стискивает зубы, но молчит.

– Я готова доверить Джебу собственную жизнь. Он совершенно не похож на своего отца. И ты это знаешь, иначе не злилась бы так из-за того, что вы расстались. Он обращался с тобой уважительно… и не хотел тебя обижать. Думаешь, он просто так мирился с твоими закидонами?

Глаза Таэлор заволакивают слезы.

Джеб ошеломленно молчит.

– Знаешь что? – продолжаю я, не в силах остановиться, раз уж плотину прорвало. – У нас у всех не идеальные семьи. Мы с тобой могли бы подружиться, ну или, по крайней мере, хоть постараться поладить. Но ты сама всё испортила. Я понимаю, что иногда тебе бывает тяжело. Но это не повод обращаться с людьми как вздумается.

Щеки у меня пылают, пока я выплескиваю эмоции, которые слишком долго держала под спудом.

– Ты не станешь счастливее, если уничтожишь всё вокруг. Лучше обратись к самой себе. Каково твое предназначение? Для чего ты пришла в этот мир? Вот что заполняет пустоту в душе. Более ничто.

Стоит мертвая тишина, не считая пения птиц. Даже белый шум затих, как будто насекомые и цветы замолчали, чтобы в кои-то веки послушать меня.

Потупившись, Таэлор шмыгает носом и проводит тыльной стороной ладони по щекам. Она поднимает голову, и я вижу, что между нами установилось отчетливое взаимопонимание. Я достучалась до нее. Непривычно задумчивая и молчаливая, Таэлор бредет к машине и уезжает, даже не помахав на прощанье.