Магия чувственных представлений. Развитие неординарных способностей

Сегодня психология зачастую заново открывает старинные буддийские методики. Взять, к примеру, широко распространённую, вообще, в буддизме махаяны систему посвящений. Ученик получает от учителя посвящения буквально на все действия, из которых выстраивается его обычная жизнь — на утреннее умывание, на какие-то упражнения, на приготовление пищи, на работу и т.д. и т.п. Зачем это надо? Посвящение учителя в данном случае — это создание якоря, запускающего то или иное благое состояние сознания у ученика. Не так давно в практической психологии появилось понятие якорей, то есть пусковых рычагов наших условных рефлексов. (Тем из вас, кто читал мои предшествующие книги, этот термин понятен, надо думать.) Предположим, гипнотерапевт, приложив определённые усилия, вводит пациента на первом сеансе в транс. Затем на пике погружения в измененное состояние он, предположим, касается какой-то определённой точки на руке пациента (кинестетический якорь) или же как-то по-особому ему кивает (визуальный якорь). Затем на следующем сеансе он просто повторяет этот свой жест (или прикосновение), то есть воспроизводит ранее установленный якорь — и пациент моментально погружается в транс. Сие есть прямое следствие теории условных рефлексов, созданной нашим великим соотечественником академиком Павловым. Однако задолго до Павлова — очень-очень задолго — буддийские учителя приноровились создавать якоря из всего, что приходится в жизни делать их нерадивым ученикам. В итоге вся жизнь ученика превращалась в обучение: предположим, моется он — и автоматически погружается в какое-то полезное состояние; садиться пообедать — то же самое.

Я, например, некогда получил от Учителя даже посвящение... на курение. Пристрастие к табаку, конечно, само по себе — привычка неблагая, однако мудрый Учитель рассудил, что будет больше толку, если её использовать как механизм, автоматически погружающий меня в нужное состояние сознания, чем тратить драгоценную психическую энергию на борьбу с нею.

Кстати, с этим же Учителем — в отношении его главного посвящения — у меня вышла приблизительно та же история, о которой поведал Б.Сахаров в своей книге «Открытие третьего глаза». Эту историю, правда, я собирался рассказать вам позже, предварив ею описание оригинальной методики работы с аджна-чакрой, предложенной мне Учителем. Однако, наверно, большой беды не будет, если я расскажу её теперь же.

В ту пору я серьёзно занимался подъёмом кундалини, следуя традиционным индуистским методикам, иными словами, я пробуждал «змею» в нижнем центре, а затем при помощи изощрённых психофизических упражнений заставлял её ползти вверх по спинному хребту. Могу похвастаться: на том этапе избранный мною метод «работал» неплохо, и я отмечал ощутимый прогресс в своих занятиях. Но вот. Учитель из Индии предложил мне оставить прежние упражнения и сосредоточиться сразу же на раскрытии аджны, минуя все низшие центры, что в моих представлениях той поры не очень-то согласовывалось с принципами и методами, изложенными в самых авторитетных источниках. Да и сама система занятий, на которую я получил от Учителя посвящение, показалась мне чересчур простой... В общем, я попробовал усесться разом на оба стула — продолжая прежние упражнения, просто добавил к ним ещё одно. Но работа-то велась с жизненной энергией, которую следовало концентрировать, безусловно, в каком-то одном центре. Я же, напротив, безответственно разделил её на два потока. В итоге мои успехи в прежних занятиях резко пошли на убыль, а новое упражнение тоже большой пользы мне не принесло. Делайте выводы.

Когда я рассказываю о подъёме кундалини, меня обычно тут же спрашивают о моих субъективных ощущениях при этом. Что ж, могу сообщить, что я уверенно вёл «змею» лишь до анахаты (с раскрытием сердечного центра). Всё обычно начиналось с интенсивного ощущения тепла в области крестца, которое затем распространялось и на копчик, то есть вначале оно (тепло) как бы опускалось немного ниже. Затем в копчике начиналась особого рода пульсация, и тепло устремлялось вверх по позвоночнику. Ощущение при этом было такое, будто в спинной хребет вошёл раскалённый штырь. Однако это не было мучительно — скорее приятно. Объективно же — вдоль моего спинного хребта отмечались зоны интенсивного покраснения кожи; во многих местах кожа пульсировала, что было заметно невооружённым глазом.