Магия грез

Стоит вам подумать, что жизнь отвратительна, как она тут же становится еще хуже. Ха, Мак не пришлось выбирать, стоит ли заняться с кем-то сексом. Прощайте, свидания, флирт и романтика. Меня затрахали до безумия, а потом, когда ниже падать было уже некуда, трахали, пока я не пришла в себя. И я ни за что и никогда не признаюсь в этом человеку, который наверняка будет горд и счастлив, зная, что одной лишь силой своей сексуальности вытащил меня из той бездумной пропасти, в которую меня, кричащую и сопротивляющуюся, затащили несколько Темных Фейри, убивающих сексом.

Насколько я знала Иерихона Бэрронса, он пребывал в уверенности, что его член — самая огромная, могучая, идеальная и важная вещь под солнцем нашего мира.

Это — я моргнула — я сама говорила ему раз или два.

Ну… может, несколько раз.

Я зарычала и натянула простыню, прикрывая грудь. Животное, которым я была до сих пор, не исчезло. Эта тварь все еще жила во мне, и я знала, что она останется навечно. Я была довольна. Мне нравилась ее дикая суть. Розовой Мак не помешает определенная доля дикости. Снаружи меня ждет совершенно дикий мир.

Я хладнокровно радовалась тому, что жива, радовалась, что у меня есть будущее, несмотря на то, какой ценой я этого добилась. И я кипела от злости на всех, кого встретила, и на все, что со мной случилось после того, как я оставила Ашфорд, штат Джорджия.

Ничто не шло так, как планировалось. Ничто. Убийца моей сестры должен был быть человеческим монстром, которого я намеревалась предать правосудию — либо при помощи ирландской Гарды, либо своими силами. Я не собиралась принимать участие в войне между человеческой расой и сверхъестественными, сверхчувственными, бессмертными и большей частью невидимыми врагами. И уж тем более не собиралась становиться в этой войне оружием, которым может воспользоваться кто угодно, стоит ему узнать, как лучше всего мной манипулировать. И это только начало длинного-длинного списка того, что пошло не так.

К слову о манипулирующих гадах…

Какой смысл в татуировке, которую Бэрронс сделал у меня на затылке, если он не смог ею воспользоваться и найти меня, когда я больше всего нуждалась в его помощи? Какой смысл в имени В'лейна, которое принц Светлых поместил мне на язык, если в критический момент это имя не сработало? Разве Бэрронс и В'лейн не должны быть самыми могущественными, опасными и умными игроками на этом поле? Ведь именно поэтому я с ними связалась!

Но оба они подвели меня, когда я больше всего в них нуждалась. Я рассчитывала на них. Я верила, что Бэрронс сможет найти меня. Верила, что В'лейн появится, как только я его призову. Инспектор Джайн мог помочь мне с определенными проблемами. Эти трое должны были увеличить мои шансы.

И кто спас меня?

Дэни. Тринадцатилетний ребенок. Девочка.

Она вырвала меня из лап Большого Г и отнесла в безопасное место.

Нет, не в безопасное. Не совсем.

Она отнесла меня к Ровене, которая заперла меня в клетке и оставила в жутком, мучительном одиночестве. Оставила умирать?

Некоторые воспоминания о времени, когда меня поймал Гроссмейстер, и начале моего заточения в аббатстве давались мне с трудом. Они были во мне. Я могла их почувствовать, они были спрятаны глубоко, в темном тайном месте, куда наше сознание прячет то, что трудно понять и принять. Это были не совсем воспоминания, потому что только работающий мозг способен сохранять нашу память, а мой в то время был травмирован. Остались лишь слабые отпечатки. Как фотографии, снятые, но не проявленные. Когда-то услышанные разговоры. Увиденные предметы. Придется поработать, чтобы вытащить их из глубин моего сознания. Но я это сделаю.

Большой Г не думал, что я смогу от него сбежать. Ровена не ожидала, что я выживу.

— Сюрприз, — мурлыкнула я. — Я это сделала.

Я отбросила простыню и вскочила с кровати. Мое тело чувствовало себя хорошо. Оно было более гладким, более сильным, чем в тот последний раз, что я помнила. Я потянулась и посмотрела вниз, потом моргнула, наслаждаясь видом.

Исчезли мягкость и округлость, за исключением груди и зада. Мои икры, бедра, руки, живот — все было слеплено из гладких сильных мускулов. Я напрягла бицепс. Он у меня появился. Длинные ногти впились в ладони. Я посмотрела на них. На Самайн я коротко их остригла.

Сколько же времени я занималась сексом с Иерихоном Бэрронсом? Сколько понадобилось времени, чтобы привести мое тело в такую — Дикая Мак была явно довольна, — куда более полезную новую форму? Чем мы занимались? Регулярной сексуальной гимнастикой?

Я отбросила эту мысль. У меня было слишком много довольно свежих воспоминаний, от которых поднималась волна противоречивых эмоций.

Например: спасибо, что спас меня, Бэрронс, — мне жаль, что придется тебя убить за то, что ты со мной делал, и за то, что ты видел меня такой.

Я занималась сексом с Иерихоном Бэрронсом.

Не просто сексом. Невероятно диким, совершенно разнузданным сексом.

Я делала с ним все, что только может делать женщина с мужчиной. Я поклонялась каждому дюйму его тела. И он мне это позволял.