Магия губит (ЛП)

Мы глазели на машины. Машины глазели своими кристально чистыми фарами на нас.

— После событий той злополучной ночи у Бернарда я ожидал немедленного возмездия от Царя Зверей. Когда его не последовало, я позвонил тебе, чтобы узнать, как ты себя чувствуешь. Ты подтвердила, что у тебя все в порядке. Я начал верить, что, возможно, увернулся от пули.

— Дай угадаю, не увернулся?

— Продолжай смотреть, — настаивал Сайман.

Мы наблюдали за машинами.

— Я не понимаю. — Дерек нахмурился. — Ни одна из машин не модифицирована заряженной водой. Какой смысл в автомобиле, которым нельзя управлять во время магии?

— Чтобы почувствовать скорость, — ответил Сайман. — Ты когда-нибудь ездил на роскошном автомобиле со скоростью сто шестьдесят миль в час? Это чувство никогда не забудешь.

Дверь в стене напротив камеры открылась. Кэрран вошел в поле нашего зрения. Он двигался неторопливо, почти расслабленно. Камера сфокусировалась на нем, увеличивая его лицо в масштабе. Его глаза были темными. Цифровые часы в углу записи показывали 10:13 утра. Через двенадцать часов после того, как Сайман нанес Кэррану колоссальное оскорбление, пока за ними наблюдала вся элита Стаи. Через час после того, как позвонил Сайман, когда Кэрран слушал наш разговор, скатывая одну из моих металлических тарелок в трубочку. Через сорок пять минут после того, как я отказалась поехать с ним в Крепость, чтобы объявить, что мы вместе, и Его Пушистое Величество разозлился на меня из-за этого.

Тревога кольнула мои пальцы.

Крупный мужчина в темной форме подошел к Кэррану справа, размахивая дубинкой.

— Привет, приятель. Тебе нельзя находиться здесь.

Кэрран продолжал идти.

— Почему дубинка? — спросил Дерек.

— Потому что я не собираюсь давать охранникам оружие, которое может проделать дыры в моих приобретениях.

— Остановись! — рявкнул охранник. По длине дубинки промелькнула полоска света.

— Это не простая дубинка. — Я наклонилась к экрану. — Это электрошокер. Незадолго до Сдвига такие штуки были на вершине борьбы с толпой.

— Совершенно верно. Типичный электрошокер подает напряжение короткими очередями, чтобы избежать гибели цели, — пояснил Сайман. — Это модифицированная модель. При срабатывании она излучает мощный непрерывный электрический ток до двенадцати минут. Было показано, что он вызывает остановку сердца на второй.

— Остановись! — Охранник ударил Кэррана дубинкой по спине.

Кэрран резко обернулся, слишком быстро, чтобы успеть заметить. Его рука сжала дубинку. Металл хрустнул, вспыхнули искры, и раздробленный пластик и электроника попадали на пол.

Охранник отступил на шаг. Его нижняя челюсть отвисла. Он посмотрел на дубинку, снова посмотрел на Кэррана и попятился к двери.

Кэрран обернулся.

Позади него выглядывал второй охранник.

Что ты делаешь, Кэрран?

Царь Зверей осмотрел машины. Лицо его было спокойным и холодным, словно вырезанное из льдины. Сумма денег, потраченная на эти машины, должна быть непомерной. Склад должен быть усиленно защищен снаружи. Интересно, сколько охранников он обошел?

Мускул на щеке Кэррана дернулся.

Его глаза вспыхнули золотом. Кэрран двинулся к «Порше» слева, оторвав дверцу машины, как будто это была папиросная бумага. Схватил машину снизу. На его руках вздулись чудовищные мускулы. Машина поднялась в воздух. Она взлетела, дважды перевернувшись, и разбилась о красный «Ламборджини». Стекло треснуло, сталь заскрипела, и с резким воплем сработала сигнализация.

Срань господня.

Кэрран бросился к серебристому «Бентли». Крышка отлетела в сторону. Он сунул руку в машину. Металл заскрежетал, и Кэрран выдернул из-под капота скрученный комок и запустил в ближайшую машину, как ядро.

— Он только что вырвал двигатель? — Уточнила я.

— Да, — Сайман вздохнул. — А теперь он сносит «Мазерати».

Десять секунд спустя Кэрран швырнул искореженный черно-оранжевый обломок, раньше являвшийся «Мазерати», в стену.

Первые аккорды старой песни донеслись из компьютера. Я взглянула на Саймана.

Он пожал плечами.

— Тут напрашивался саундтрек.

Кэрран разорвал останки машины надвое. Он бушевал на складе, как торнадо, разбивая, сокрушая, уничтожая металл и пластик, настолько первобытный в своей ярости, что был одновременно пугающим и завораживающим. И пока мы наблюдали за его неистовством, какой-то мужчина из далекого прошлого пел о поцелуе розы на чьей-то могиле. [прим. судя по всему, имеется в виду песня группы Seal «Kiss from a rose»:)]

Песня закончилась, а он продолжал. Лицо Саймана оставалось невозмутимым, но его взгляд утратил привычное самодовольство. Я заглянула в глаза и увидела в них тень страха, скрытую глубоко под поверхностью.