Магия и пули

Штабные офицеры стояли на коленях, руки — за головой. Рядом валялись трупы пытавшихся сопротивляться. Самый старший успел набросить на рубаху китель с погонами гауптмана, он же взмолился:

— Нихт шиссен!

— Всех в расход, — велел Федор. — Уходим.

Обернувшись у выхода, он махнул рукой в сторону штабной документации. Папки посыпались со стола, отдельные листки взмыли в воздух и радостно вспыхнули. Дар снова заработал.

Но радоваться рано. Зачистка штаба и логова магов дала им немного форы. Только время истекает. Они в кольце целого полка, из пехоты потерявшего всего лишь роту. И только чрезвычайная опасность ситуации заставила Федора родить идею, в иное время отвергнутую бы Другом без раздумий.

— Степан! Собирай всех сюда. Игната со снайперами тоже. На велосипедах за сколько дней научились нормально ездить?

— Так на третий, вашбродь…

— На обучение езде на мотоциклетках даю две минуты. Не справившиеся просто умрут.

Замысел был прост и безумен. Среди мотоциклов нашлось много двухместных — с сиденьем для водителя и вторым для седока в коляске. В паре из колясок стояли пулеметы, очень похожие на «Максим», со снаряженными и заправленными лентами. Мотоциклетки оказались импортными — судя по гордой американской шильдочке «Индиан».

Самых толковых велосипедистов Федор посадил на водительские сиденья. Показал, как включить вторую передачу и выжать сцепление. Потом с урядником Кобылой принялся их толкать.

— Отпускай ручку! Мягше, мать твою… Еще раз!

Наконец, на малом газу пятнадцать трехколесок начали пылить друг за дружкой вокруг хутора. Федор, заведя последнюю, усадил Игната с собой за пулемет и выехал в голову колонны. Там вывернул на южную дорогу, ведущую к Вильно, вглубь немецкой территории. То есть в направлении, наименее логичном для отступления российских диверсантов.

По пути Федор вдруг подумал, что стоило снять с немецких трупов форму, но через полверсты понял — глупо. Даже на переднем «Индиане» настолько окатило пылью, что цвет и фасон обмундирования можно определить, только отстирав…

Глаза немилосердно жгло песком. Очков-консервов, полагающихся мотоциклетчикам, не нашлось, а у немцев их не спросишь: умерли. Страшно представить, каково приходится вахмистру и особенно замыкающим, глотающим пыль и выхлоп!

На блокпосте, явно — у расположения одного из батальонов охранения, Федор разглядел пулеметные точки и даже пару орудий, правда, обращены они были на юг — то есть от хутора.

Молодой обер-лейтенант поднял руку и что-то громко спросил, не в силах перекричать стрекотание мотоциклетного моторчика мощностью то ли семь, то ли могучих десять лошадиных сил, Федор проорал в ответ по-немецки «русские напали» и двинул вперед.

Позади раздалась стрельба — характерные хлопки винтовки «Маузер». Загрохотало оружие казаков. Федор оглянулся: обер-лейтенанта срезала очередь из автомата. Цепочка мотоциклетов шла через огонь с двух сторон и сама палила на две стороны из всего, что имели казаки…

Остановились через пару верст. Урядник Сиваков повалился в пыль на левый бок. Лишь отъехав и вытащив пассажира-пулеметчика из огненного пекла, он позволил себе умереть. В коляске заднего «Индиана» неподвижно замер Юрка, глядя светлыми глазами в небо и не моргая…

Погибло трое. Четверо ранено. И взвод все еще в глубоком тылу. Два мотоцикла истекали бензином из пулевых пробоин.

— Своих не бросаем, — заметил вахмистр. — Увозим или хороним.

Спорить с ним капитан не стал, хоть каждая секунда не счету.

— Раненых уложить в коляски целых мотоциклеток, — распорядился. — Убитых — тоже в них. Ходу, казаки!

Наплевав на конспирацию и тишину, они проехали еще десяток верст по вражьим тылам, грохоча моторами на всю округу, и забрались поглубже в лес. Дальше хода нет — мотоциклы пришлось бросить.

Двое раненых дорогой умерло, так что хоронили пятерых. Двум соорудили носилки. И пошли…

Через кустарник, чьи ветки переплелись в непроходимую стену.

Через болото, проваливаясь местами по пояс.

Через открытое поле — ползком. Из бинокля их не разглядеть, а вот с низколетящего аэроплана — запросто.

Через лес, настороженно прислушиваясь: а не хрустнет ли неподалеку ветка?

Снова через поле.

Кончились продукты. Идти было легче, но голодно. Собирали ягоды и яблоки-дички. Жарили грибы. Живность не попадалась.

В одном месте услыхали отдаленный лай собак. Наверное, немцы бросили на поиск отряды с ищейками. Но, Бог миловал, собаки след не взяли, и погоня ушла в другую сторону.

На третьи сутки после боя на хуторе выбрались, наконец, к спрятанным велосипедам.

Только здесь Федор рискнул разделить остатки взвода. Восемь человек оставил с ранеными — выходить к своим пешком с носилками на руках. Остальные вскарабкались в седла и надавили на педали. Хоть и оголодавшие, осунувшиеся, но мысль о скором возвращении к своим придавала силы!

* * *