«Магия, инкорпорейтед». Дорога Доблести

Хуже всего было то, что Стар могла в любую минуту появиться из крысиной норы у меня за спиной, и тогда ее убили бы в самый момент появления в комнате, и, даже если бы я тут же пронзил клинком моего противника, это бы ничего не изменило. Но если бы мне удалось развернуть его в другую сторону… Моя любимая была практичной женщиной, и никакие «спортивные соображения» не помешали бы ей вонзить шпагу в спину врага.

Тут же в голову пришла другая счастливая мысль: если я подыграю его безумию, попробую рифмовать и декламировать, то он, возможно, еще поиграет со мной, прежде чем заколоть.

Но и затягивать эту игру было нельзя. Я не заметил, когда он успел задеть мою руку чуть ниже локтя. Это была просто царапина, которую Стар залечила бы в несколько минут, но она могла ослабить мою кисть и поставить меня в трудные условия при парировании ударов в нижнюю часть тела — кровь сделает рукоять скользкой.

— Первая строфа, — объявил я, делая шаг вперед и слегка поигрывая клинком.

Он отнесся к этому с полным пониманием, не стал напирать, а начал как бы играть с кончиком моего меча, еле прикасаясь к нему легкими парирующими движениями.

Это было именно то, на что я надеялся. Я стал передвигаться вправо, не переставая декламировать. Препятствовать мне он не стал.

Раз Труляля и Траляля
Устроили пирушку,
И Труляля ему ля-ля:
«Давай сопрем телушку!»[105]

— Ну, ну, старина, — сказал он с упреком, — воровать-то нехорошо. Честь превыше всего. К тому же и рифма, и размер хромают. Ты не мычишь и не телишься. Оставь-ка своего Кэрролла в покое.

— Постараюсь, — согласился я и еще чуть-чуть сдвинулся в сторону. — А вот и вторая строфа:

Две девицы из Бирмингама
Понаделали страшного срама…[106]

И тут я кинулся на него.

Не все вышло так, как я задумал. Он, как я и надеялся, немного расслабился, ожидая, видимо, что я продолжу игру с этими легкими касаниями клинков, пока буду декламировать.

Я застал его врасплох, но он не отступил, а мощно парировал мой выпад, и мы неожиданно оказались в опасной для обоих позиции — корпус-в-корпус, эфес-в-эфес и почти тет-а-тет.

Он захохотал мне прямо в лицо и прыгнул назад — почти в то же мгновение, что и я, и это снова поставило нас в позицию en garde. Но кое-что я все же выиграл. До сих пор мы довольствовались лишь колющими ударами. Острие опаснее лезвия, но мое оружие обладало и тем и другим, а человек, привыкший действовать только острием, далеко не всегда готов отразить рубящий удар. В тот момент, когда мы расходились, я обрушил свой клинок ему на голову.

Я надеялся разрубить ее надвое. Но для такого удара не хватило ни силы, ни времени, однако я все же рассек ему лоб до брови.

— Touché! — крикнул он. — Отличный удар! Да и песенка ничего себе. Давай дальше!

— Ладно, — согласился я, тщательно парируя и выжидая, когда кровь зальет ему глаза. Рана в лоб — одна из самых кровоточащих среди наружных ранений, и на этом я строил теперь свой расчет. Фехтование — страшная штука, мозг в нем почти не участвует, он не успевает за темпом сражения. Думает твоя кисть, она отдает приказы ногам и телу — ты мыслишь «на потом», превращая мозг в склад инструкций и указаний на будущее, во что-то подобное компьютеру с его программой.

Я продолжил:

Как гласит протокол,
Они задрали…

Я задел ему руку — почти как он мне, только серьезнее. Теперь, решил я, он мой! Но тут он сделал то, о чем я только слышал, а видеть не приходилось: он быстро отступил и перебросил клинок из одной руки в другую.

Да уж, удачей это не назовешь! Фехтовальщик, действующий правой рукой, терпеть не может левшей — это выбивает его из седла, тогда как левша прекрасно знаком со всеми приемами праворукого большинства. Этот сукин сын во владении левой рукой был так же силен и опытен, как и во владении правой. Еще хуже — теперь ко мне был обращен не залитый кровью глаз.

Он снова задел меня — на этот раз в коленную чашечку, причинив мне сильнейшую боль и существенно ограничив подвижность. Несмотря на его раны, куда более серьезные, чем мои, я понимал, что долго не продержусь.

Выбора не было.

В позиции «секунда» есть рипост — отчаянно опасный, но блистательный, если его, конечно, удается провести. Он доставил мне немало побед в состязаниях, где на карту не ставилось ничего, кроме очков. Начинается все с сиксты. Сначала твой противник нападает, но вместо парирования в кварте ты наступаешь, атакуя с зажимом, твой клинок скользит вдоль и вокруг его клинка штопоровидным движением, пока острие не входит в его тело. Или можно парировать, нанести встречный удар, сцепиться с ним на выходе из сиксты и начать атаку.

Беда с этим приемом в том, что если он не удался, то времени для защиты у тебя уже нет, для рипоста — тоже, твоя грудь открыта для клинка противника.

Я не пытался использовать этот прием, особенно против такого фехтовальщика. Я только подумал о нем.