Магия крови (Blood Magic) (СИ)

Гарри, недоумевая, протянул руку, будто здороваясь. Снейп слегка повернул его запястье ладонью вверх, отдернул руку и вытащил из кармана белый шелковый платок, в который было что-то завернуто. Это оказалось колечко с большим зеленым камнем. Снейп на секунду прикрыл глаза, губы его шевелились, но с них не слетало ни слова. После долгого молчания мужчина положил кольцо на раскрытую ладонь Гарри и сжал пальцы мальчика в кулак.

– Некогда я дал это кольцо твоей матери для тебя, – прошептал Снейп чуть слышно. – Теперь я даю его тебе – в память о ней.

После этих слов он застыл, практически не дыша, на лице его было странное, почти испуганное выражение. Сердце Гарри бешено колотилось в груди. Снейп медленно выдохнул сквозь стиснутые зубы и пробормотал: – Хорошо, что ты выжил.

Слова прозвучали так же быстро и невнятно, как давешнее извинение. Снейп выпустил руку Гарри и почти побежал к крыльцу.

– Дамблдор хочет, чтобы ты зашел к нему в кабинет, – отрывисто и на сей раз четко бросил он, не оборачиваясь. – А я хочу побыть один, так что займи себя, чем тебе угодно.

Проводив Снейпа взглядом, Гарри медленно побрел к замку, крепко сжимая в кулаке кольцо.

Сойдя с движущейся лестницы, ведущей в приемную перед кабинетом Дамблдора, Гарри остановился, чтобы рассмотреть кольцо. Ободок его был довольно узким, но, к немалому облегчению Гарри, это была единственная черта, напоминающая о том, что кольцо – женское: ни на ободке, ни на оправе не было никаких украшений, а изумруд был единственным камнем. Взглянув на кольцо, Гарри понял, что имел в виду Снейп, говоря о «пятигранном изумруде»: камень был огранен в виде усеченного пентаэдра, грани его сходились почти у самой верхушки. Благодаря огранке, на свету камень не искрился, а ровно сиял. Поколебавшись, Гарри решил надеть кольцо. Оно налезло лишь на мизинец. Сейчас камень был расположен вершиной к ногтю, и Гарри решил попробовать по-другому, но, к ужасу своему, обнаружил, что кольцо застряло на костяшке пальца. С минуту он лихорадочно дергал кольцо во все стороны и, наконец, сумел снять, ободрав при этом кожу. Покрутив его и так, и эдак, Гарри решил, что первый вариант был самым удачным и опасливо надел кольцо снова.

– Ну хоть не свалится, – пробормотал он и постучал в дверь.

– Заходи, – весело пригласил Дамблдор и улыбнулся, но глаза его оставались серьезными. – Твой отец передал тебе мое сообщение?

Гарри слегка вздрогнул от упоминания слова «отец» применительно к Снейпу, но кивнул.

– И кольцо, – добавил он и вытянул руку, любуясь блеском зеленого камня. Дамблдор улыбнулся снова, на этот раз от всей души. – Это если считать, что вашим сообщением было «заходи повидаться».

– Так и есть, – Дамблдор извлек из груды бумаг на столе конверт и подтолкнул его к Гарри. – Мисс Грейнджер прислала мне письмо для тебя – ты, оказывается, просил ее не писать непосредственно тебе? – директор пытливо взглянул на Гарри. Тот хлопнул себя ладонью по лбу.

– Ох, напрочь забыл! Я ей написал, когда меня подозревали в убийстве дяди Вернона. Надо будет и Рону написать, а то я у него то же самое попросил.

Мысль об убийстве дяди Вернона вызвала слабую тошноту. «Интересно, – подумал Гарри, – может, я забыл об этом потому, что пытался не думать о самом нападении?»

– Теперь понятно, – сказал Дамблдор. – Прочти письмо, пожалуйста. Я его уже читал – мисс Грейнджер отдельно дала мне разрешение на это, и мне хотелось бы обсудить его с тобой.

Дорогой Гарри,

Что происходит? В «Пророке» пишут, что с тебя сняли все подозрения, но маггловские газеты до сих пор тебя винят. Ничего нового они добавить не могут, поэтому раздувают уже имеющуюся информацию. В «Санди», например, вышла огромная статья о психотической реакции на долговременные издевательства. К счастью, у них нет твоих последних снимков, все, что они смогли найти – это фотография из последнего класса маггловской школы, и тебя трудно будет по ней опознать. Родители пытались убедить меня послать снимки, которые есть у меня, но я отказалась. К тому же, у меня есть только волшебные фотографии.