Магия лунного света

– Я не могу представить, что это значит для будущего, – сказала Рэйвен скорее себе, чем мне. – Несмотря на разный образ жизни, в основных моментах мы всегда соглашались друг с другом.

– Как ты думаешь, Питер сдал экзамен? – спросила я.

– Надо будет спросить его завтра утром. Обычно экзамен длится всю ночь. Боюсь, совету пришлось его прервать. Такого еще никогда не происходило.

Она выключила лампу, стоявшую на тумбочке.

– Поспи немного, Эмма, – сказала она. Я поняла, что она хотела побыть наедине со своими мыслями. Я повернулась на бок и уставилась в темноту. Я надеялась получить решение, но вопрос все еще оставался открытым. Коллам вернется к своему народу и не станет противиться решению совета. Такое и представить было невозможно. Сколько времени нам оставалось?

Слезы бесшумно потекли из моих глаз. Если Рэйвен и чувствовала мое отчаяние, то ничего не предпринимала.

– Рэйвен? Ты спишь?

– Мы не спим, наши мысли просто уходят в другую сферу, где наш дух находит силы. Наши тела не нуждаются в покое, – ответила она, словно это было самой обычной вещью на свете.

– Мне показалось, что Майрон пошел на уловку, когда выносил приговор Аресу.

Я повернулась к ней. Рэйвен кивнула.

– Вампиры похожи на людей больше всех нас. Они – самый старший и мудрый народ. Поэтому они и понимают влечение, которое Коллам к тебе испытывает.

– Но я думала, что вампирам нужна для выживания человеческая кровь, – заикалась я.

– В этом ты права. Однако вампирам запрещено убивать людей. Почти все вампиры на сегодняшний день питаются звериной кровью. Они пьют человеческую кровь лишь в исключительных случаях, и то, когда люди предлагают ее добровольно.

– Разве они тогда сами не становятся вампирами?

– Да, конечно. В этом и весь смысл. Вампиры не могу размножаться, и, чтобы их раса оставалась молодой, им приходится регулярно обращать людей. Их выбирают очень тщательно. Когда они готовы обратиться, их обучают здесь, в академии. Как только они убеждаются в своем решении, проводится обряд обращения.

– Я думала, что вампиры не стареют.

Мой вопрос казался наивным, у меня в голове мелькали истории о чесноке, деревянных колах и образы вампиров в костюмах летучих мышей. Когда я в двенадцать лет впервые прочитала книжку о вампирах, я ночами не могла спать.

– Тело не стареет, Эмма. Но стареет дух, и он часто не может поспевать за изменениями в мире.

– Как много вампиров сейчас на свете? – спросила я, изумленная этими подробностями.

– Это число зафиксировано, – ответила Рэйвен. – Их может быть только шесть тысяч.

– И такое точное число определено для всех народов?

– Нет, вампиры определили его для себя. Они, как и мы, бессмертны. Чтобы их народ не становился слишком старым, по достижении определенного возраста каждый идет на добровольную смерть. Умереть можно лишь тогда, когда совершаешь самоубийство. Мы, эльфы, тоже в определенный момент перемещаемся в бессмертные земли и таким образом уходим из этого мира.

Я улыбнулась, вспомнив одну из своих любимых книг.

– Толкиен хорошо знал наш народ, – улыбнулась Рэйвен. – Он был посвященным.

– Ты можешь читать мои мысли? – не веря в происходящее, спросила я.

Рэйвен виновато кивнула.

– Правда, я стараюсь не слишком часто залезать в головы людей. Иногда игнорировать мысли непросто.

У меня была куча вопросов, и Рэйвен охотно отвечала на каждый из них. Когда я встала, уже рассвело. Я умыла лицо, оделась и сложила вещи. Рэйвен молча смотрела на меня.

– Мне очень жаль, что у вас все так сложилось, – сказала она спустя некоторое время. – Я бы дала вам шанс, но, боюсь, шелликоты не будут так щедры.

Она обняла меня на прощание и покинула комнату. Я грустно смотрела ей вслед. Я наверняка больше никогда ее не увижу. За эту ночь она стала мне дорога.

Вскоре пришел Питер, чтобы меня забрать. Во дворе никого не было, когда мы залезли в машину. В этот раз со мной на заднем сиденье сидел Питер. От злости и страха я прикусила губу. В общем и целом ничего не изменилось, но стало хуже.

Когда мы проехали некоторое расстояние, Питер начал разговаривать с доктором Эриксоном об экзамене. Он действительно его не закончил.

– Что это значит для Питера? – спросила я у доктора Эриксона.

– Ему придется завершить экзамен в следующем году. После побега совет решил, что Питер получит второй шанс. То, что экзамен прервался, было совершенно исключительной ситуацией.

– О чем они спрашивали? Что тебе надо было делать? – спрашивала я.

– Эмма, разве не очевидно, что мне нельзя об этом говорить?

Я сердито выдохнула. Эта ситуация все больше меня утомляла. Я угрюмо отвернулась от Питера и посмотрела в окно. И тогда вспомнила, что хотела задать доктору Эриксону вопрос.

– Почему Арес не слишком расстроился, услышав свое наказание? – спросила я. – У него от этого разве не ухудшается репутация в клане?

– Ты права, – ответил он. – В обычной ситуации это наказание показалось бы тяжелым, но так как уже в следующем году Арес должен определить своего преемника, он бы так или иначе потерял право голоса. Майрон знал это, как, скорее всего, и все присутствующие.