Магия лжи

— А следователь должен понимать, что я в тысячу раз опытнее и провел гораздо больше расследований, чем он проведет за всю свою жизнь, — в тон напарнику ответил Дронго. — И если я предлагаю провести такой обыск, то он должен сидеть в кабинете прокурора до тех пор, пока не получит разрешение на обыск и не проведет его по всем правилам.

— Тогда это будет не следователь Мельников, а сын или племянник сыщика Дронго, — улыбнулся Эдгар.

— Нашел чем меня утешать, — отмахнулся Дронго, — я уверен, что нам нужно отправиться в Жуковку и самим провести там обыск. Пусть даже незаконный.

— И нас сразу арестуют, — кивнул Вейдеманис. — Не забывай: пока Мельников не включил нас в число подозреваемых, но ты сам говорил, что он вспоминал о нашем появлении в Жуковке. И если мы попытаемся провести незаконный обыск, то нас сначала задержат, затем арестуют по приговору суда, а потом и обвинят в убийстве садовника и покушении на Пурлиева. Будет лучше, если ты позвонишь Делером и попросишь разрешения снова приехать к ней в Жуковку. Тогда мы и проведем этот обыск.

— Во-первых, я не буду звонить, — мрачно произнес Дронго, — во-вторых, она никогда не разрешит, в-третьих, вообще не захочет нас снова видеть. Я мог бы назвать еще несколько причин, но и этих вполне достаточно, чтобы не звонить и не ехать в Жуковку.

— Значит, остается ждать, пока Мельников допросит водителя и заставит его признаться, а может, потом заставит признаться и самого Долгушкина. Но это порочный путь, и мы оба прекрасно это понимаем. Нужна альтернатива. Каким образом мы можем оказаться в Жуковке и провести обыск? Или заставить следователя его сделать.

— Никаким, — угрюмо ответил Дронго, — это настоящий тупик. Если мы не сможем заставить его поверить нам и провести настоящий обыск, то ничего не докажем.

— Скажи, что ты все-таки хочешь там найти?

— Деньги. Я уверен, что там должны быть спрятаны деньги, которые заплатили возможному убийце. Или человеку, который должен был немного покопаться в «БМВ», чтобы Пурлиев перевернулся на трассе.

— Предположим, мы найдем деньги, — кивнул Вейдеманис, — но я не совсем понимаю, что это доказывает?

— Все, — ответил Дронго. — Тогда моя теория верна на все сто процентов, и я смогу выстроить мозаику этого преступления.

— Я пока ничего не понимаю, — признался Эдгар, — но привык тебе доверять. А если все-таки попытаться уговорить Мельникова?

— Только в том случае, если его подозреваемый ни в чем не признается и он снова обратится ко мне за советом, после чего пойдет к прокурору за санкцией на обыск. Но теперь все зависит от этого Кыркелана. У меня есть надежда, что Мельников не сможет его «расколоть». С одной стороны, водитель высокопоставленного лица, и его нельзя просто так прессовать, прибегая к обычному физическому насилию. А с другой — этот тип сидел в тюрьме и хорошо изучил все подобные правила. Признаваться в чужом преступлении можно только в том случае, если пытаешься скрыть свое, еще более тяжкое. Значит, нам остается ждать. Где у нас шахматы? Хотя в шахматы ты меня всегда обыгрываешь, давай лучше в нарды.

— А в эту игру ты меня всегда обыгрываешь, — улыбнулся Вейдеманис, — я до сих пор не совсем понимаю, как ты бросаешь кости. Никогда в жизни не видел подобного. Бросаешь их из-под руки, выворачивая ладони, и почти всегда получаешь нужный результат. Как это тебе удается?

— Просто привык бросать именно так. Ладно, принесу шахматы, хотя ты меня все равно обыграешь, — решил Дронго.

Они играли уже четвертую партию, когда зазвонил телефон. Счет был два с половиной на пол-очка. Дронго сделал одну ничью белыми, дважды проиграл черными и теперь, играя белыми, медленно двигался к победе.

Подойдя к телефону, он увидел номер Мельникова и поднял трубку:

— Что опять случилось?

— Вы, как всегда, оказались правы, — раздался раздраженный голос следователя, — этот водитель ни в чем не признался. Он показал, что пару минут поговорил с садовником, зашел в туалет и сразу же уехал.

— Что и следовало доказать, — усмехнулся Дронго.

— А теперь что мне делать? — поинтересовался Мельников. — Оставить вас двоих в качестве подозреваемых?

— Это еще более глупый ход. Вам нужно срочно провести тщательный обыск в доме Пурлиевых в Жуковке. А заодно обыскать флигель, где жил садовник.

— Без санкции прокурора не могу, — ответил следователь.

— Тогда получите санкцию, — предложил Дронго, — это нужно сделать, иначе мы ничего не сможем узнать или доказать.

— Это невозможно, — возразил Мельников, — у меня нет никаких оснований. Лучше я поеду к ним и попрошу разрешения у госпожи Пурлиевой, чтобы не выглядеть полным идиотом перед прокурором.

— Она может не разрешить, — вздохнул Дронго.

— В таком случае вернусь за санкцией прокурора. А этого водителя Колосковых нам придется пока отпустить.

— Что и требовалось доказать, — негромко произнес эксперт.

— Что вы сказали? — не понял Мельников.

— Ничего, — сказал Дронго и, отключив телефон, вернулся к игре.

Не успели они с Вейдеманисом закончить очередную партию, как телефон снова зазвонил, и снова это был следователь.