Магия Мериты

— Все много проще. Я хочу, чтобы научная общественность все-таки прочитала мой главный труд. То, что статья появилась в сети, ничего не значит. Каждый день там появляются десятки тысяч новых публикаций. У серьезного ученого просто не хватает времени, чтобы даже бегло просмотреть все, что может представлять хоть малейший интерес. А публикацию в «Анналах» обязаны прочитать все члены Академии. Я надеюсь, что кто-то по-настоящему заинтересуется.

— Понимаю, понимаю. Но меня беспокоит объем статьи. Да еще приложения… «Анналы» печатают такие большие работы? Может, вы сократите немного?

— Поверьте: то, что содержится в статье, достойно много большего объема. Сокращать я ничего не хочу. Да и, сами понимаете, доработка статьи потребует много времени и, тем самым, я украду у кого-то другого столь необходимые ему дни.

— Да-да, я не должен был предлагать вам такое. Но чем она вам дорога? Скажем, когда я обращусь в соответствующие инстанции, у меня первым делом спросят, в чем ее ценность? Что мне ответить?

— Разве не достаточно упоминания, что такова моя последняя воля?

— О, если бы! Пожалуйста, объясните популярно, как говорится, «на пальцах», в чем суть вашей работы. Я не специалист в этой области, мне будет трудно отстаивать вашу просьбу.

— Право, не знаю. Я давно не занимался популяризацией физических теорий.

— Но попробуйте.

— Хорошо. В моей статье затрагиваются проблемы, относящиеся к так называемым основам физической картины мира, точнее — излагается новый взгляд на механизмы квантово-механических взаимодействий. Существуют более чем достаточные основания полагать, что именно они задают всю структуру пространства-времени и некое единое «информационное» поле во Вселенной. Что вы так на меня смотрите? Непонятно? Хорошо, поясню на примерах. Скажем, два независимых источника выстреливают по частице, летящих параллельно друг другу, и обычные силы между ними не действуют. Однако давно экспериментально установлено, что эти частицы фактически мгновенно начинают вести себя как единое целое. То же самое происходит и в любом другом случае. Поэтому в квантовой механике каждую систему объектов стали описывать одной волновой функцией. Иными словами, приняли за аксиому, что любая частичка каким-то образом «чувствует» и свою соседку, и более отдаленную подружку, и вообще все мироздание. На вопрос, почему мир устроен именно так, пытались ответить множество раз. Я всего лишь предложил свою гипотезу, объясняющую почему, как и посредством чего передается информация о квантовых состояниях. И не противоречащую известным на сегодня экспериментальным данным.

— Вы говорите о теме статьи, но не о внутреннем ее содержании.

— М-да, вы правы. Мне надо специально подготовиться. Одно дело — написанная формула, совсем другое — ее интерпретация. Многомерные пространства со сложной метрикой, свертки, операторы обычными словами все это очень трудно описать.

— Как я понял, ваша работа чисто абстрактна. Никакого практического значения. Так?

— Нет ничего более ценного, практически значимого, чем правильная теория. Скажем, я нашел способ обойти фундаментальное ограничение, запрещающее движение материальных объектов со скоростью, превышающей скорость света. Образно говоря, вы можете переслать в удаленную точку пространства информацию о своем строении, а там как бы воссоздаться — мои формулы не отрицают такую возможность. Скорость передачи информации может быть очень большой, в миллионы и в миллиарды раз превышать световую. Вот вам и межзвездные перелеты. Еще одно интересное направление — процессы, влекущие уменьшение энтропии участвующих в них рабочих тел. Далее — новые источники получения энергии. Я понял, почему не удается построить вакуумные энергетические насосы. Дело-то, оказывается, в малом…

— Ничего не понимаю. Если вы в самом деле добились подобных достижений, то почему ваши коллеги по науке игнорируют это?

— Я уже называл причину: теорий, подобных моей, много. В этой области работает множество ученых. Успешно действует несколько научных школ.

— И все они не правы, а вы в одиночку претендуете на обладание истиной?

— Не совсем так. Я использовал все полезное, что сделано до меня. Все ранее созданные теории в чем-то правы. Замечали ли вы, что чем чаще встречается какое-нибудь слово, чем оно важнее, тем, как правило, больше у него синонимов? Так и в науке: чем фундаментальнее закономерность, тем больше у нее независимых описаний. Теорема Пифагора, например, имеет чуть ли не два десятка различных и доказательств, и формулировок. Как и вариационные принципы механики. Совершенно по-разному можно сформулировать один и тот же закон термодинамики…

— Но коли так, острой необходимости в публикации вашей теории нет, не так ли?

— Как раз наоборот. Пусть это звучит нескромно, но до меня были только намеки, я впервые дал четкие формулировки. Скажем, закон всемирного тяготения описывался многими до Ньютона, но только его работа внесла завершающий штрих.

— Что-то я не припомню, чтобы Ньютон жаловался на невнимание со стороны современников.